Глава 3. Разведка. Начало

Поэт понемногу знакомится со взводом.

Основа взвода – люди, которые пришли с самого начала, 5-6 мая. Командир взвода – Андрей, из тех странных, с точки зрения Поэта, людей, к которым почему-то не прилипают позывные. Не скажешь, что у них нет характерных черт – они есть. Но позывного почему-то нет.

Андрей – офицер, служивший ещё до войны, поэтому в разведвзводе сразу же создаются порядки, приближённо напоминающие армейские. Для оружия – нескольких автоматов, которые уже были во взводе – откуда-то притащили шкаф. На шкаф прикрепили петли, в которых болтается небольшой замок. Ключ от замка, правда, лежит на шкафу, и все это знают, но всё равно – порядок уже есть.

В кубрике убирают регулярно, пол почти всегда чистый. Чуть большая проблема – стол, стоящий возле оружейного шкафа. На столе стоит электрочайник, лежат пакеты с пряниками, конфетами, хлебом, консервы, корсервация, стоит пара банок варенья. Вокруг чайника – почётный караул кружек.

Бывает, кто-то не моет кружку после чая или кофе или не вытирает крошки со стола. Эта проблема остаётся ровно до тех пор, пока в кубрике нет Дизеля. Когда Дизель видит бардак на столе – он молча берёт большой мусорный пакет и смахивает в него со стола всё, кроме чайника.

Пару раз оставшись без ништяков к чаю или без кружек, даже самые неберзгливые понимают, что к чему, и на столе теперь зачастую порядок.

Дизель – тот, который заметил Поэта на стрельбище. Заместитель командира взвода, в коллективе пользуется авторитетом.

Андрей и Дизель – загадка для Поэта. Есть люди, которые, даже возглавляя незнакомый коллектив, сразу же «ставят» себя, при этом не прилагая особых усилий. Так получается само по себе.  Поэт не любит командовать людьми, хотя позже иногда приходилось, и его всегда удивляют прирождённые командиры.

***

Андрей держится особняком. Дизель больше в коллективе, и вокруг него кучкуется костяк взвода.

Лютый – как и Андрей, бывший офицер, мужчина лет 45, с улыбкой доброго тихого маньяка. Когда Лютый в первый раз в первый раз улыбнулся, Поэт понял, почему он получил такой позывной.

Лёд – молодой высокий парень, постоянно ходит в тельняшке. Поэт заметил у Лёда (в родительного падеже Льда называют только так) татуировку «За ВДВ». Потом они разговорились, и выяснилось, что Лёд служил десантником под Днепропетровском. Почти земляки, по меркам этой войны.

Бекас – смуглый парень с внимательными глазами. Сначала Поэту казалось, что Бекас – еврей. Кстати, Поэта страшно удивляет то, что в Луганске попадаются евреи. Один из любимых анекдотов Поэта: «Рабинович, вы случайно не шахтёр? – Я не случайно не шахтёр, я принципиально не шахтёр!» Луганск – город ощутимо беднее жирного Днепропетровска, и Поэт не понимает, что еврею делать в Луганске.

Насчёт Бекаса Поэт, похоже, ошибался – он вроде бы не еврей, но, как позже выяснилось, до войны был гаишником. Возможно, профессия дала этот ласково-настойчивый стиль общения.

Змей – высокий худой парень. Волосы всегда коротко острижены, движения немного размашистые и нервные. Поэт сразу заподозрил, а потом узнал точно: Змей – бывший зэк.

***

В ополчении людей с судимостями или с проблемами с законом много, и этот факт ещё один, который сильно удивляет Поэта. В его понимании, после того, как в Одессе людей сожгли заживо, уйти из этого государства – практически вопрос жизни и смерти.

Почему «нормальные», «приличные» и социализованные люди сидят дома и ждут, чем всё закончится? Пока Поэт присмотрелся к местным, для него это долго оставалось загадкой.

Местные домашние мужчины и женщины нередко не любят ополченцев. Бывает, что ополченцев сначала тихо, с зимы 2014-2015 иногда и почти громко называют «отщепенцы» и «аль-паченцы».

Сами ополченцы, столкнувшись с неприязненным отношением к себе от «домашних» мужчин, подобных персонажей считают хомяками. К ним нередко относятся пренебрежительно и называют «подъюбниками», «заряжающими тампонов» и «диванными войсками».

***

Гном – совсем молодой, ему только 21. С точки зрения Поэта, которому уже пошёл пятый десяток, Гном – очень прикольная смесь мальчика и взрослого мужчины. Эта смесь понемногу переходит из первого состояния во втрое, но всё равно постоянно откатывается в первое.

Страйк – молчаливый парень, по типажу – как в старом фильме «истинный ариец». Страйк с Поэтом почти не общаются – но не потому, что есть неприязнь, а потому, что Страйк вообще мало говорит. Как потом оказалось – много делает.

Химик – вот это оказался настоящий еврейский юноша. Мягкий, тихий – Поэту вообще неясно, как таких заносит в ополчение. Для создания более грозного имиджа Химик подстригся налысо, но в результате только стал похож на печального басмача с еврейскими корнями.

Хруст – ещё один персонаж, который Поэту напомнил еврея. Поэт с Хрустом общались мало, хотя и отношения у них были нормальные, поэтому Поэт так и не сделал окончательного вывода.

Жгут – хмурый невысокий парень, медик взвода. С Поэтом у них отношения сразу не очень заладились, но по местному «обычаю» они стараются не конфликтовать, а по возможности обходить друг друга и общаться подчёркнуто ровно.

Бабай – невысокий улыбчивый узбек. Со всеми поддерживает хорошие отношения, со всеми – на «вы» и в его случае это воспринимается нормально. Поэт не умеет так строить отношения с людьми и завидует таланту Бабая.

Финн. Высокий жилистый парень, русые волосы, классические русские черты лица – типичный русский. Финн – ещё одна загадка для Поэта. Глубоко верующий, не пьёт и не курит (говорит, что никогда и не пробовал), дома остались жена и трое детей, тоже верующие. Его койка рядом с койкой Поэта.

Поэт слышал, что настоящих друзей можно найти либо в юности, либо на войне. Иногда случается встреча неожиданно родственных душ, когда взрослые сформировавшиеся люди вдруг моментально сходятся, как сходятся дети. Финн – первый настоящий друг, которого Поэт нашёл на этой войне.

***

Разведвзод, как и фильтрационный взвод, сразу принял Поэта настороженно. Собственно, близко с Поэтом общается только Финн – у них сразу возникает своя система.

Когда один где-нибудь умудряется «накопытить» немного патронов – патроны делят на двоих. Когда второй разживается деньгами и покупает пакет леденцов – тоже делят на двоих. Если удаётся разжиться деньгами, которые сразу никуда не тратятся – тоже помогают друг другу.

Финна и Поэта сблизило ещё одно занятие – когда делать нечего, они играют в шахматы, которые где-то на разгромленном втором этаже нарыл Финн. Финн играет здорово, Поэт только имеет понятие о том, как ходят фигуры.

Финн громит Поэта в каждой партии, даже не особо напрягаясь, но через неделю Поэт уже умудряется планировать на ход, а иногда и на два хода вперёд.

Финн с Поэтом во всём находят общий язык. Единственное, что жутко раздражает Поэта в Финне – то, что Финн постоянно шутит по поводу своей скорой смерти.

Предположим, заходит шахматная партия для Поэта в тупик – Финновы фигуры обложили Поэтовы остатки обороны и громят их, как немца в 45-м. Поэт напряжённо думает, как спасти ферзя и ладью, отдав хотя бы коня, а Финн смотрит на доску, смеётся и вдруг поднимает на Поэта взгляд.

  • Вот прикинь, Серёга, вот убьют меня – с кем будешь в шахматы играть?

Поэт рычит от злости.

  • Финн, бля, сколько раз говорил – никогда не шути на эту тему!

Финн в ответ только смеётся и за три хода забирает и коня, и ладью, между делом загоняя ферзя в глухой угол между своими пешками.

  • Все там будем, на всё Божья воля, – говорит Финн, и Поэт не понимает – достаёт его Финн или действительно так фаталистично относится к своей жизни.

***

Собственно, Поэтом Поэт стал в первый день после построения. Взвод собрался в курилке возле ворот, куда стащили лавочки, пару стульев и пару шатающихся кресел.

  • Нужен позывной, – сказал Дизель, подойдя к Поэту.

Поэт немного затупил – в эту сторону он ещё не думал.

  • Чем занимался или увлекался до войны? – приходит на помощь Дизель.
  • Журналистом был, редактором.
  • «Журналист», «Редактор» – длинно, – сразу отметает эти варианты Дизель.
  • Голландский язык преподавал.
  • «Голландец» – прикольно, но тоже длинно.
  • «Дутч»? – спросил Поэт.
  • Это ещё что? – не понял Дизель.
  • Так голландцев называют в Европе.
  • Не, непонятно.

Возникает небольшая пауза.

  • Стихи ещё писал, – перебирает варианты Поэт.
  • Стихи? – не верит Дизель. – Серьёзно?!
  • Ну да, – Поэт удивляется недоверию Дизеля.

Ну, писал человек стихи, ну и что?

  • Во! – Дизель показывает большой палец. – Поэт!

Дизель поворачивается ко взводу. Кто-то курит, кто-то шарится в телефоне по Интернету, кто-то разговаривает с соседом.

  • Внимание, позывной новичка – «Поэт».

Бойцы посмотрели на Дизеля, на Поэта, кивнули, пожали плечами и вернулись к своим занятиям.

Так Поэт стал Поэтом.

***

    • Едешь с нами? – к Поэту подходит Лёд.
    • Куда? – не понимает Поэт.
    • Сегодня в ночь на выезд. Нужно одно место посмотреть.
    • Еду, – пожимает плечами Поэт.

Чтобы разобраться в человеке, «старики» взвода решают взять его с собой, как только он пришёл.

Первый вопрос, который возникает – экипировка Поэта.

Поэт на данный момент одет в светло-синие джинсы, подпоясанные вытертым офицерским ремнём, тёмно-синюю футболку и коричневые кроссовки, которые он купил в Луганске в день голосования. Обувь (как начинающий военный, Поэт решил не экономить на обуви) покупается в крутом (по луганским меркам) обувном магазине, на кроссовках написано «Скетчерс».

В разведвзводе уже появилась первая форма – так называемая «стекляшка», широкие брюки и широкая куртка раскраски «флора», сделанные из ткани, похожей на ту, из которой делают сумки. Форма балахонистая, поэтому её можно надевать на другую одежду, что очень удобно, особенно в холодные луганские ночи.

У Поэта такой формы, пока, естественно, нет. Ему всё равно, он готов идти на свой первый выход хоть в джинсах, хоть в трусах, хоть без, но против оказывается Андрей. Все на выход должны идти в форме – и точка.

Сначала Поэт думает, что это – дурной армейский педантизм по принципу «Пусть безобразно, но единообразно». Много позже до него дошло – Андрей исходил из того, что весной 2014-го в Луганске человеку в форме с оружием немного безопаснее, чем человеку в гражданской одежде с оружием.

Если человек в форме с оружием – это, скорее всего, представитель какого-нибудь зарождающегося подразделения. Если человек с оружием, но в гражданке – это может быть кто угодно, и его могут убить просто для того, чтобы забрать ствол. Ни милиции, ни СБУ, ни судов, никаких других органов власти по факту в Луганске уже нет.

  • Мы ему сегодня форму не успеем достать, – задумчиво говорит Дизель. – Уже вечер.
  • У кого из наших такой размер? – спрашивает Андрей.
  • У Финна, – лениво говорит Бекас, смеривая Поэта взглядом.
  • Финн! – кричит Лёд вглубь кубрика Финну, который лежит на койке и слушает музыку в наушниках.

С третьего раза Финн слышит, что его зовут, поднимается с койки и подходит к группе, собирающейся на выезд.

  • Дай форму Поэту, – тихим, но не допускающим возражения тоном говорит Андрей.

Финн делает недовольную мину – он заранее чувствует, чем для его формы закончится сегодняшний выезд. И это без его участия!

  • Ему на выход, – тихо, но уже твёрже говорит Андрей.

Финн покорно кивает и бредёт к своей койке за формой.

  • Всё? – спрашивает Андрей.
  • Какой всё? – возмущается Поэт. – А оружие?
  • Возьмешь мой автомат, – глядя в сторону, говорит Андрей.

Впоследствии он наверняка не раз пожалел об этой фразе.

Пока во взводе не хватает автоматов на всех. У тех, кто пришёл с начала, своё закреплённое оружие есть, на всех остальных есть переходящие стволы – приблизительно один на двоих-троих. Поэт, в первый выход сходив с автоматом Андрея, воспринял это как должное и теперь каждый раз пытается взять именно этот автомат.

На самом деле автомат и Поэт понравились друг другу также, как и Поэт и тот автомат, из которого он стрелял на стрельбище.

Формально свои претензии Поэт аргументирует тем, что за ним оружие пока что не закреплено, а «У тебя и так есть пистолет, и я буду тебя прикрывать, а толку с меня в бою вообще без оружия», – это говорится Андрею каждый раз.

Дополнительный «аргумент», который приводит Поэт – номер автомата начинается на «56»,  как и телефонный код Днепропетровска.

С Поэтом, в общем, можно найти общий язык. Но в некоторых вопросах, в которых Поэт уверен в своей правоте (правда, далеко не всегда обоснованно) Поэта клинит и он стоит на своём до конца, используя в отстаивании своих законных прав все мыслимые и немыслимые средства.

Андрей иногда тихо рычит, но терпит Поэтов закидон, и до тех пор, пока Поэт не получил свой персональный автомат – он почти везде ходит с автоматом «56» на практически законных правах.

***

Выезд назначен на вечер, когда уже стемнеет. Тех, кто едет, освобождают от всех нарядов и отправляют спать – но Поэту не спится. Сегодня – первый его выход в составе разведвзвода, и даже неясно, чем этот выход обернётся. Ещё два дня назад Поэт вместе со всеми грузил песок и кирпич и убирал дерьмо за Нацгвардией – и уже сегодня с боевым оружием участвует в выходе!

В 20 часов начинают собираться.

Финн, с тяжёлым вздохом отдавший форму (словно чуял, что форма будет вымазана), махнул на всё рукой и по принципу «Сгорел сарай – гори и хата» вытаскивает из-под матраца личный армейский подсумок для магазинов, в котором лежит его личный магазин, через два патрона забитый трассерами – особый шик начинающих разведчиков.

Два магазина взяли из н/з взводного шкафа-оружейки, и ещё один магазин с недовольной миной и непререкаемым «Вернёшь!» протягивает Поэту Бекас. Теперь у Поэта автомат с полным магазином, полный подсумок, надетый на пояс, и три личных пачки патронов, кое-как растыканных по карманам джинсов.

  • Поехали, – говорит Дизель, допивая кофе, оглядывая не очень чистый стол и тяжёлым взглядом смеривающий взвод.
  • Сейчас уберём, – тут же отзывается Химик.
  • Сразу, – отрезает Дизель, и выходит из кубрика.

За ним выходят Лёд, Бекас, Змей и Поэт. Краем глаза Поэт успевает заметить, как Химик уже убирает со стола.

***

Возле входа в казарму уже стоит «Фольксваген» Бекаса – машина неприметная, но хорошая и мощная. Поэт, у которого когда-то тоже был «Фольксваген», но лет на 10-15 старше, завистливо вздыхает.

Грузятся в машину. За рулём – Бекас, рядом с ним – Дизель. Слева на заднем сидении сидит Змей, справа – Лёд, Поэт зажат между ними. Хорошо, хоть соседи не толстые.

  • Автомат клади вот так, – говорит Змей.

Он берёт автомат Поэта (Андрея) за ствол и наклоняет ствол так, что он ложится между передними сидениями.

  • Так можно если что сразу стрелять через лобовуху.

Совет хороший и звучит убедительно, но Поэт намного позже понял, что Змей никогда не стрелял из автомата в автомобиле. Выстрел в таком замкнутом пространстве гарантированно оглушит всех, кто находится внутри.

Но это Поэт понял потом – а сейчас он берёт автомат поудобнее и сразу начинает всматриваться, в кого нужно будет «сразу стрелять через лобовуху».

Стрелять пока не в кого – «Фольксваген» (Поэт про себя уже окрестил эту машину «Бекасмобиль»), тихо урча, отъезжает от казармы и останавливается возле ворот. Тимура уже предупредили – он внимательно оглядывает сидящих в салоне и открывает ворота.

  • Удачи, – серьёзно говорит Тимур.
  • Спасибо, – кивают ему в ответ.
  • Ну что, мальчики, поехали! – резко говорит Дизель.
  • Поехали, – отзывается Бекас.

«Бекасмобиль» выезжает из ворот, заворачивает влево и резко набирает скорость.

На улицах Луганска пусто, светят фонари и ритмично мигают жёлтым светофоры.

«Бекасмобиль» летит через ночной город. Дизель молчит, Змей курит, Лёд шарится в телефоне, Поэт сжимает автомат и смотрит вперёд.

***

«Бекасмобиль» некоторое время несётся по прямым центральным улицам, которые Поэт уже начал понемногу отличать, а затем безнадёжно запутывается где-то в промзонах пригородов Луганска.

Поэт перестал понимать, в каком даже приблизительно направлении находится батальон, и если (ни дай Бог!) в любом экстренном случае ему придётся самостоятельно искать дорогу назад – это будет рисковано.

Весной 2014-го человек с автоматом, который ночью в дремучих Луганских ебенях спрашивает дорогу к батальону «Заря», рискует получить пулю прямо там, где задал первый вопрос. Поэт мрачно подумал, что ему даже не придётся добавлять, что он – из Днепропетровска.

Поэт слышал, что в Луганске есть своеобразный район Камброд (по странной здешней привычке делать из названий сокращения местные так называют «Каменный брод»), куда ещё в советское время даже милиция старалась лишний раз не соваться.

Поэта ещё долго забавляют эти сокращения. То, что «Ленком» – это «Ленинского комсомола», Поэт понимает сразу. Но что «Герстал» означает «Героев Сталинграда», Поэт не соображает даже за несколько месяцев, пока ему кто-то случайно не расшифровывает это название.

В Днепропетровске есть похожий на Камброд район: АНД (Амур-Нижнеднепровский), но там к середине нулевых навели сравнительный порядок, а в Луганске – как иногда кажется Поэту – по сравнению с Днепром застыли девяностые.

Впридачу, сейчас началось вообще неясно что.

Тем не менее, коллеги Поэта – местные, и, похоже, чувствуют себя среди приземистых домов и древних заводских зданий, как рыба в воде.

«Бекасмобиль» переваливается через ржавые трамвайные вроде бы рельсы и незаметно припарковывается под ветвями ивы.

  • Макс, отсюда? – впервые за всю дорогу подаёт голос Бекас, обращаясь к Дизелю.
  • Да, – кивает Дизель.

Он пару секунд думает.

  • Мы идём вчетвером, ты остаешься с машиной, на связи, если что, в резерве (это Бекасу). Там разделимся, Лёд идёт со мной, Змей – с Поэтом.

Все молча слушают.

  • Удачи! – флегматично кивает Бекас.
  • Пошли, парни! – Дизель хлопает ладонью по колену и быстро выходит из машины.

Змей, Лёд и Поэт вылазят за ним.

***

  • Мы обходим отсюда, – Дизель показывает рукой на ворота какого-то на вид заброшенного предприятия, – а вы – с другой стороны. Там пустырь – постарайтесь не светиться. Ползите, трава высокая. Телефоны – на беззвучный.
  • Сделаем, – солидно кивает Змей.
  • Удачи! Перезарядились!

Все четверо передёргивают затворы и ставят автоматы на предохратители. Лязг и звон в ночном воздухе слышны, наверное, за несколько километров.

  • Телефоны на беззвучный!

Поэт переключает телефон на беззвучный. Остальные это сделали заранее.

  • Пошли! – Лёд и Дизель, пригибаясь, бегут вдоль стены и заворачивают за угол.
  • Пошли, Поэт! – скалится Змей, и они осторожно идут вдоль посадки, которая выводит их к здоровенному пустырю, почти полю, за которым видна заводская стена.

В центре поля виднеется небольшой холмик с несколькими невысокими, но густыми кустами. Перед ним (со стороны Змея и Поэта) – небольшая ямка, рядом – густая невысокая ива.

  • Ползём, туда, – показывает Змей на холмик с кустами.

Закидывает автомат за спину, ложится на землю и неожиданно ловко уползает по-пластунски в траву.

«Реально, как змей – худой, гибкий и тихий», – думает Поэт, с завистью глядя на то, как движется Змей.

Впечатление это остаётся у Поэта ненадолго – Змей останавливается и начинает тихо витиевато материться. Оказывается, он с размаху влез ладонью в кучу дерьма.

  • Ползи за мной, чего ждёшь? – зло шепчет Змей Поэту.

Против этой идеи у Поэта нет возражений – если Змей хочет ползти впереди, пусть сам разбирается, где дерьмо. Главное – ползти точно за ним.

Змей и Поэт ползут к заветному холмику. «Прости, Финн, – думает Поэт, – я помогу тебе постирать форму».

Доползли. Змей и Поэт блаженно устраиваются в яме, Змей, так же матерясь, вытирает ладонь о траву, затем, успокоившись, закуривает сигарету.

  • Была у нас в шахте одна история… – начинает Змей.

Поэт готовится слушать историю из нового для него мира. Он пока ещё не знает, что в шахтерских историях, которые ему будут рассказывать, почти всегда либо кто-то эпически срёт, либо лежит большая куча дерьма, а рассказчики шахтёры зачастую хорошие. Возможно, они хотят подколоть чужака – или действительно юмор у них такой.

Наверняка и Змея на воспоминания натолкнул сегодняшний эпизод в начале пути.

Но продолжить рассказ не удаётся – у Поэта вибрирует телефон. Поэт вытаскивает телефон из кармана – свечение экрана в темноте кажется ярким, как прожектор.

  • Прикрой ладонью! – шипит Змей.

Поэт прикрывает ладонью телефон и нажимает «Ответить».

  • Как у вас? – это Дизель.
  • Нормально, – отвечает Поэт. – Наблюдаем. Никого пока не видим.
  • Хорошо, наблюдайте. Мы с Лёдом сейчас зайдём, затем отзвонимся.
  • Хорошо.

Поэт нажимает «Отбой».

  • Дизель? – задаёт Змей идиотский вопрос.
  • Да, – кивает Поэт.
  • Давай так, – говорит Змей. – Ты остаёшься здесь, я ползу под иву.
  • Хорошо.

Змей втыкает окурок в землю, забрасывает автомат за спину и медленно, осторожно (они теперь ближе к заводу) уползает под иву.

***

Поэт лежит в яме, курит (так, чтобы сигарета была в кулаке) и смотрит то на тёмное небо, то на запотевший от росы ствол автомата.

Что происходит? Что будет дальше?

Возможно, из-за необычной обстановки и прошлого недосыпа у Поэта почти останавливаются мысли – точнее, все мысли, кроме одной, которую он думает в данный момент.

Куда вынесет? Что будет с тем железом, которое, громыхая гусеницами по асфальту, катится сейчас в сторону Луганска? Что думают люди, которые управляют этим железом и люди, которые отдают приказы?

Поэт поворачивается на бок (лежать на земле холодно, простуженные лёгкие и почки после всей перипетий 2014-го будут ещё долго беспокоить Поэта). Он достаёт сигарету, но прикурить не успевает. Со стороны Змея доносится тихий свист.

  • Поэт, ты как? – громко шепчет Змей.
  • Нормально.
  • У тебя кофе есть?
  • Ещё есть, – в солдатском мешке Поэта лежат пара бутербродов и термос с кофе.
  • Тогда я к тебе в гости.
  • Давай.
  • Наливай! – шепчет Змей.

Поэт развязывает мешок.

  • Блядь, снова!!

Поэт поднимает голову над краем ямы и смотрит на Змея. Змей, красный от злости, вытирает руку о траву. Он снова куда-то вляпался.

***

Поэт лежит на траве и смотрит в тёмное небо. Змей куда-то уполз (только сказал: «Я скоро буду»), Дизель не звонит, на объекте – ни звука.

Тянется длинная луганская ночь.

Поэту ещё придётся привыкнуть к тому, что в разведке главное – терпение. Поэт прекрасно понимает, что между ним и «настоящим» разведчиком, прошедшим подготовку – пропасть, но некоторые вещи для них – общие.

Например, правило «Разведка заканчивается после первого выстрела». Это правило особо актуально для Поэта, который крайний раз стрелял три дня назад на стрельбище, а предыдущий – лет 25 назад. Наверное, настоящий разведчик бы на его месте…

Поэт быстро перестал даже додумывать подобные мысли до конца. Хорошо, что где-то там есть «настоящие» разведчики, десантники, танкисты, артиллеристы и так далее. Для них, возможно, ополчение кажется пародией на армию – но, к сожалению, их самих летом 2014-го в Луганске особо не видно.

Воюют все, кто пришли – романтики, уголовники, маргиналы, наёмники и вообще непонятные личности. Оружие, в общем, давали всем, кто пришёл – и всё равно очень мало людей брали в руки оружие.

Поэту тяжело это понять – когда в город летят снаряды, уже не важно, какой именно идеологии придерживается тот или иной житель.

Первая потребность, базовая, как кажется Поэту – отстрелить башку тому, кто стреляет по городу. И только потом уже можно разбираться, у кого какая идеология.

Много позже, в разговоре с Лютым, Поэт сформулировал свою мысль так: «Мы были реально лучшие – просто потому, что других не было».

Других действительно нет – на объект, который зачем-то нужен зарождающейся ЛНР, движутся пятеро ополченцев, из которых трое служили в армии, один – в милиции, один – сидел и один неплохо стреляет.

***

Неожиданно вибрирует телефон в кармане. Поэт втыкает окурок в траву и вытаскивает телефон. Звонит Дизель.

  • Да? – отвечает Поэт.
  • У вас как там?
  • Тихо, – отвечает Поэт.
  • Змей сейчас с нами, – говорит Дизель. – На объекте тихо, по ходу – никого. Скоро подтянутся наши. Змей их встретит и приведёт к тебе – они не знают, где ты, смотри, не вылазь особо от позиции, чтобы не завалили. Понял?
  • Понял.
  • Глянь вправо. Речку видишь?
  • Вижу.

Поэт справа действительно видит то, что в Луганске называют «речкой», а в Днепропетровске максимум тянуло бы на ручей.

  • Будь возле берега, наши скоро будут.
  • Понял.
  • Всё, отбой.

Поэт не очень хочет себе признаваться в своих чувствах, но ему реально становится легче оттого, что первый выезд прошёл без эксцессов. Змея рядом нет (он-то людей из батальона знает лучше, чем Поэт) – поэтому, по идее, Поэт не знает, кто свой, а кто чужой, и должен стрелять в любого с оружием.

Один из главных страхов Поэта – страх убить своего. Это чувство он пронесёт с собой через всю войну.

Не спеша Поэт поднимается с земли и, пригибаясь, перебегает ближе к берегу. Уже почти светло, у Поэта ещё есть кофе и сигареты, начинает теплеть – Поэт доволен жизнью.

Как оказалось, доволен рановато – Змей, встретив взвод из первой роты, который выдвинулся за разведкой, просто указал направление. Он то ли протупил (потом клянётся, что забыл), то ли специально – но не сказал «зарёвцам», что возле объекта находится свой.

***

Поэт сидит на берегу и замечает, что из кустов начинают неслышно выдвигаться фигуры ополченцев. Ополченцев видно сразу – оружие в руках и одеты кто во что, да и рожи специфические. Если бы ополченцам вместо автоматов раздать ятаганы – им даже не пришлось бы гримироваться для съемок в пиратском фильме.

Поэт машет рукой, привлекая внимание, и тут из кустов на него выскакивают двое – высокий мужик с короткой седой бородой и молодой коренастый невысокий парень. Кот и Малый – с ними Поэт познакомился позже.

  • Стоять, сука! – с перекошенным лицом орёт Кот.
  • Спокойно, свои! – отвечает Поэт, но парочка, как одержимые, несётся на него.

В этот момент Поэт в первый раз ощутил переключение в режим работы сознания, в который потом почти привычно переключался на боевых.

Умолкают мысли, вместо «просчёта вариантов» просто становится ясно, что нужно делать и когда.

Изменяется восприятие мира – у Поэта в такие моменты очень сильное ощущение, что он и ближайшее окружение, непосредственно задействованное в происходящем, находятся словно внутри шара, а всё внешнее, не имеющее отношение к данной ситуации – нарисовано на стенках этого шара.

Слух и зрение словно объединяются и становятся одним цельным восприятием. Когда Поэт пытается описать свои ощущения в подобных ситуациях, он говорит, что в его голове «Включились дополнительные сервера». И ещё – за глазами как будто открываются ещё одни глаза.

Сейчас этот режим запустился в первый раз. У Поэта в голове возникает даже не мысль – посыл – «Не стрелять».

  • Свой! – снова кричит Поэт.

Кот и Малый уже рядом. Кот, размахнувшись, бьёт Поэта стволом автомата по ноге. Поэт отскакивает назад – в воду, проваливается почти по колени в вязкий грязный ил, с трудом доворачивается до Кота и Малого и снимает автомат с предохранителя.

Всё, дальше отступать некуда.

Возможно, Поэту кажется, но у Кота и Малого вдруг меняются лица – как будто из них вышли бесы. Они растерянно смотрят на Поэта.

  • Ой, бля, это ты… – тихо говорит Кот.

Они с Поэтом часто видятся в столовой и уже понемногу начинают здороваться и перекидываться ничего не значащими словами во время перекуров.

Малого Поэт ещё не встречал.

  • Давай руку, братик, – Кот протягивает Поэту руку. – Чего ты там сидишь?
  • Вас жду, – огрызается Поэт, но берёт Кота за руку и с его помощью вылазит на берег.
  • Извини, братик! – Кот обнимает Поэта. – Обознались.
  • Обознались… А вас что, не предупредили?!
  • Нет.
  • Змей, сука, – тихо ругается Поэт.

На поляне уже собираются ополченцы. Объект действительно пуст, ничего интересно там нет.

Через некоторое время появляется Андрей с разведчиками. Он коротко выслушивает историю Поэта и подзывает Змея.

  • Почему не предупредил, что здесь Поэт?
  • Тю, забыл, – весело смеётся Змей.
  • Забыл, блядь, – злобно говорит Поэт.

С той поры он недолюбливает Змея и, похоже, это чувство взаимное.

Андрей строит разведку в колонну по два и ведёт через жилые кварталы, которые, к удивлению Поэта, оказываются совсем рядом. Финн с ужасом смотрит на свои брюки, чёрные от болотной грязи.

  • Финн, я постираю, – тихо говорит Поэт.

История «Встречи на Эльбе», как кто-то окрестил инцидент на берегу, уже известна всем. Взвод беззлобно посмеивается над Поэтом. «Загнали тебя в грязь, Поэт!» – говорит кто-то сзади. Это на корню пресекает Андрей.

  • Он всё правильно сделал, – негромко, но с нажимом говорит Андрей, немного повернувшись к строю. – Если бы Поэт не включил голову, постреляли бы друг друга.

Юмористы замолкают, и к этой теме больше не возвращаются никогда. Как говорят луганские, «Забыли».

Только Поэт ещё какое-то время психует. И Финн грустно смотрит на свои брюки, которые под лучами солнца уже взялись чёрной коркой.

Строй выходит из переулка на улицу, прямо к остановке. На остановке стоит маршрутка – жёлтый «Богдан».

  • Миша, поговори с водителем, – обращается Андрей к Тополю, который с группой людей из своего взвода уже стоит здесь.

Тополь подходит к водителю маршрутки и что-то ему говорит. Водитель испуганно смотрит на Тополя и часто кивает ему в ответ.

Тополь поворачивается к разведчикам и машет рукой.

Также, как и шли, колонной, разведчики подходят к автобусу, заходят и рассаживаются по местам. За ними входят Тополь со своими товарищами и несколько человек из спецов, которые по дороге почему-то примкнули к разведчикам.

Все скидываются (по цене обычного проезда в маршрутке) и передают деньги водителю. «Богдан» трогается с места.

Такое могло быть только в Луганске только весной 2014-го – полная маршрутка вооружённых людей, которые заплатили за проезд и едут по маршруту – правда, без остановок.

После короткого разговора с Андреем водитель соглашается (вряд ли у него был выбор, конечно) сделать небольшой крюк и довезти пассажиров до военкомата.

Андрей, сидящий на переднем сидении, словно чувствует мысли Поэта и  поворачивается к нему.

  • Всё нормально, ты всё правильно сделал.

Поэт молча кивает.

  • Когда приедем, постираете с Финном форму – и спать. В наряды не идёте.

Поэт кивает снова.

  • Вот так вот, – бурчит сзади Финн. – Как на выезд – так Поэт, как штаны стирать – так вдвоём.

Андрей хмыкает и отворачивается к окну.

***

По результату выезда Поэт, хоть и попал под раздачу, стал во взводе если не своим, то полноправным членом. Брюки они с Финном отстирали за полчаса, единственная часть одежды, которая пострадала – кроссовки.

Их пришлось стирать и сушить, и они, хоть и остались пригодными к использованию, потеряли свой фирменный лоск.

У Поэта установились очень хорошие отношения с Котом, хотя Поэт старался избегать с ним встреч. Поэт заметил (или ему так кажется), что какой человек есть – такой он зачастую и есть, ведёт себя однообразно и в похожих ситуациях проявляет себя одинаково.

Кот, хоть и отличный мужик, почему-то почти всегда появляется там, где вскоре возникают неприятности. То ли он их чует, то ли приносит с собой – Поэт так и не понял, но факт остаётся фактом.

Поэт хорошо относится к Коту, но старательно избегает лишний раз пересекаться с ним на боевых.

P. S. Разведка. Начало

Андрей

 

Страйк (справа) и Лютый

 

Змей (в центре)

 

Дизель

 

Дизель (справа) и Лёд

 

Бекас

 

Первый «Утёс» в «Заре». Гном.

 

Разведка, кубрик. Справа в самом конце — койки Финна и Поэта. Финн спит на нижней двухъярусной, Поэт — рядом.

 

Финн (слева)

 

Агитация того времени

 

Адам (слева) и Добрыня

 

Бабай (слева) и Бес

 

Взвод

 

В кубрике разведвзвода

 

Взвод

 

Блок-пост. По факту — граница ЛНР

 

«Рабовладелец». Шеврон «освободителя»

 

Геннадий Москаль позирует с «рабовладельцем».

 

Пожилой ополченец. Донецк, 2014

 

Позже это стало модным

 

Таких мемориалов в ЛНР будет много

Глава 3. Разведка. Начало: 2 комментария

  1. «Лютый – как и Андрей, бывший офицер, мужчина лет 45, с улыбкой доброго тихого маньяка. Когда Лютый в первый раз в первый раз улыбнулся, Поэт понял, почему он получил такой позывной.»- обратите внимание на этот абзац.
    «Почему «нормальные», «приличные» и социализованные люди сидят дома и ждут, чем всё закончится? Пока Поэт присмотрелся к местным, для него это долго оставалось загадкой.» — тут возможно пропустили » не» перед «присмотрелся».
    «Поэт перестал понимать, в каком даже приблизительно направлении находится батальон, и если (ни дай Бог!)….- смущает «ни», такого написания фразы не встречал.

Добавить комментарий