Глава 11. Металлист

За пару дней до этого построения Андрей идёт на повышение – он становится заместителем Плотницкого, командира «Зари». Командиром разведвзвода назначен Дизель, до того – заместитель командира взвода.

Никаких возражений нет: Дизель после Андрея – самый авторитетный человек во взводе.

Сейчас у разведки построение – своё, после построения батальона. Выбирают заместителя командира взвода.

Хотя большинство до войны не служили в армии, принцип разведки «Высказываются все, решает один» соблюдается свято. Каждый новый кандидат во взвод сначала обсуждается в коллективе.

Даже Дизеля фактически не назначают сверху, а предлагают взводу.

На своём крайнем во взводе построении Андрей говорит: «Я ухожу на другую должность. Вам нужно выбрать командира. Со своей стороны предлагаю Дизеля».

С его предложением согласны все. Сегодня перед строем – там, где раньше стоял Андрей – стоит Дизель. И осматривает строй.

После боя на Городке ОР Дизель неожиданно сблизился с Поэтом. Поэт понимает, что то, что Дизель читал ему свои стихи – признак очень большого доверия. Неясно, что их сближает – очень разные люди Дизель и Поэт. Но общаются часто, и Поэт видит, что Дизель ему доверяет.

  • Мне нужен заместитель, – говорит Дизель, обводя взглядом строй.

И останавливает долгий и немного расстроенный взгляд на Поэте.

  • Бекас! Лютый! Жгут! – звучат голоса из строя.

Во взводе есть новые, которые уже где-то успели повоевать. Печора, Ворон, Беркут, Норд, Печора, Фаер. Видно, что у них есть опыт, но взвод знает их плохо. На должность заместителя нужен человек из костяка.

  • Химик! – негромко говорит кто-то. Поэт понимает, что это уже прикол.

Дизель снова смотрит на Поэта.

***

Поэт понимает Дизеля без слов. Дизель, возможно, и хотел бы предложить Поэта, но понимает, что взвод его не поддержит. Поэт – чужак. После первых боёв ему немного доверяют, но всё равно между Поэтом и остальными (кроме Финна и с недавнего времени – Дизеля) сохраняется чёткая дистанция.

Поэт осознаёт, чего именно ждёт Дизель, и его это немного забавляет. Кандидатура должна быть предложена коллективом, но ясно, что Дизель наиболее подходящий для себя вариант уже определил.

  • Лёд! – говорит Поэт, когда возникает небольшая пауза.
  • Лёд, – моментально соглашается Дизель.
  • Лёд, – легко соглашаются остальные.

Довольный Лёд выходит из строя.

Дизель несильно хлопает Лёда по плечу.

  • Поздравляю.
  • Спасибо!
  • Объявляй перекур.
  • Взвод, перекур! – командует Лёд.

Разведчики кучкуются по несколько человек, закуривает. Поэт ловит благодарный взгляд Дизеля, легонько кивает и затем незаметно осматривает новичков.

***

Ворон и Беркут приехали вместе, даже внешне чем-то похожи. Оба невысокого роста, тёмные. Где-то воевали раньше, распространяться об этом особо не любят.

Норд – высокий крепкий парень. Смуглый, чернявый, но откуда-то совсем с Севера. Поэта впечатлил его крик души: «Пацаны, у вас еда на деревьях растёт

Когда разведчики видят яблоню или сливу, пусть ещё с не до конца созревшими плодами, но уже начисто объеденную на высоту высокого человека, вставшего на цыпочки и вытянувшего вверх руку – все понимают, что здесь прошёл Норд.

Норд – парень сообразительный, с разносторонними практическими навыками и, как нередко бывает в подобном случае – сидевший.

О статье не распространяется, но по паре оброненных слов у Поэта складывается впечатление, что что-то не очень тяжёлое.

Печора – наверное, с берегов той реки. Воевал где-то. Молодой круглолицый парень, моложе Поэта. Улыбается, хочет казаться простаком, но Поэту упорно кажется, что Печора – не такой простой, каким выглядит.

Фаер. Мужчина лет под пятьдесят, как минимум с одной ходкой за спиной.

Когда Фаеру выбирают позывной, он сразу же предлагает «Огонь». Поначалу возражений нет. Кто-то кивает.

  • Огонь, так огонь, – соглашается Лютый.
  • Эдя, подумайте головой, – говорит молчаливый Бекас своим фирменным недовольным тоном, обращаясь к Лютому и, одновременно, ко всем. – Представьте, сидим в засаде, и его кто-то его зовёт: «Огонь!» По нему же влупят со всех стволов!

Кто-то ржёт, Поэт кивает. Бекас, как обычно, говорит неглупую вещь.

  • Тогда я буду «Фаер»! – горячо говорит несостоявшийся «Огонь». Он уже настроился на позывной и не собирается отступать просто так.
  • Фаер, так Фаер, – снова резюмирует за всех Лютый. – По этой команде вряд ли будут стрелять.
  • Если натовцы будут рядом, они-то как раз выстрелят, – Бекас снова ломает Фаеру кайф.

Фаер возмущённо смотрит на Бекаса, но молчит. Похоже, подбирает аргументы.

  • Вот и хорошо, сразу вычислим натовцев, – подытоживает дискуссию Дизель.

***

Поэт докуривает и выбрасывает окурок. Он собирается спросить у Дизеля, можно ли сегодня на полдня отпроситься в город, но не успевает. Со стороны штаба быстрым шагом подходит необычно серьёзный (даже по его меркам) Андрей.

  • Строй взвод, – негромко говорит Андрей Дизелю.

Дизель чувствует, что что-то происходит.

  • Взвод, становись!

Разведчики быстро выбрасывают сигареты и выстраиваются. Андрей молча осматривает строй.

  • Сейчас, – он говорит негромко, но с нажимом, – у вас есть час на сборы. Вы выдвигаетесь на позицию с расчётом на то, что можете пробыть там целый день. По полной боевой.

У Поэта по спине бегут мурашки. Разведчики в боевые уже втянулись. Первые бои прошли почти без потерь, страх понемногу уходит, на его месте появляются азарт и адреналиновая зависимость.

Но сейчас у Поэта какое-то странное ощущение. Такого ещё не было.

***

Разведчики выбегают на построение. Похоже, необычное предчувствие не только у Поэта – лица серьёзные, шуток почти не слышно.

  • Становись!

Разведчики выстраиваются. Ко взводу подходит Андрей.

    • Где Хруст? – вдруг обращается Дизель к Лёду.
  • Из увала не вернулся.
  • Звонили?
  • Да. Отключён. Что, ехать за ним по адресу?
  • Да и хрен на него.

Лёд кивает.

  • Готовы? – спрашивает Андрей, обводя взглядом строй.
  • Готовы, – отвечает за всех Дизель.
  • В машину!

К Дизелю вдруг обращается Химик.

  • Макс, что-то я очкую.

Поэт даже немного теряется. Фраза – из юмористической передачи, и Поэту даже не верится, что она звучит в реальной жизни при таких обстоятельствах.

Но Дизель сразу понимает всё.

  • Смотри, Химик, – жёстко говорит Дизель, – если ты сейчас уходишь, то это – окончательно. Никто тебя держать не будет. Но и назад дороги не будет.
  • Хорошо, – кивает Химик.
  • Ты твёрдо решил?
  • Да.

Поэту кажется, что в данной ситуации слово «твёрдо» вообще не подходит, но на это никто не обращает внимания.

  • Иди в кубрик, сдай автомат, сиди там, – холодно и раздражённо говорит Дизель.

Химик поворачивается, но уйти не успевает.

  • Стой, – говорит Дизель. – Магазины отдай.

Магазины пока что – дефицит.

  • Это мои… – начинает Химик и умолкает под взглядом Дизеля.

Молча вынимает из кармана разгрузки шесть или семь магазинов и отдаёт их Дизелю.

  • Гранаты, – говорит Дизель.

Химик покорно отдаёт две гранаты.

  • Теперь иди.
  • Пацаны, у кого меньше всех магазинов?
  • У меня четыре! У меня шесть! – звучат голоса.
  • Возьмите, – Дизель раздаёт кому один, кому два.

Один протягивает Поэту.

Поэт прячет магазин в разгрузку.

  • Бес, у тебя хватает? – спрашивает Поэт своего соседа.
  • В этот раз – да, – отвечает Бес.

Во время штурма ВВАУШа Бес взял с собой всего четыре магазина. Поэт говорил, что патронов много не бывает, но Бес в тот раз только отмахнулся.

Пожалел об этом минут через пятнадцать после начала боя – когда выяснилось, что в бою магазин вылетает практически моментально. Тогда все стреляли, как люди, а Бес, ссутулившись, набивал свои четыре магазина одолженными у соседей патронами.

  • Хватает, с запасом! – повторяет Бес и хлопает себя по вещмешку.
  • Всё равно возьми, – Дизель протягивает магазин Бесу.
  • Отлично! – Бес улыбается и прячет магазин в вещмешок.

В разгрузку уже некуда.

  • В машину!

Разведка грузится в «Урал».

***

«Урал» долго едет через город, затем начинает подниматься в гору, и Поэт узнаёт местность. Они едут через Камброд к выезду из Луганска в направлении города Счастье.

При СССР в этот город приезжали жениться со всего Союза. Гонялись за уникальным штампом в паспорте: брак заключён в городе Счастье.

Сейчас Счастье – под украинцами. Гарнизон, который отказался уходить и встретил батальон «Айдар» с одними автоматами, украинцы уничтожили с ходу.

«Урал» притормаживает, и Поэт видит блок-пост. Это – посёлок Металлист.

Возле бетонных блоков и мешков с песком люди в разномастной форме и со всевозможным оружием машут разведчикам. Разведчики машут в ответ. Настроение вроде бы весёлое, но Поэта не отпускает какое-то звенящее предчувствие.

Поэт замечает, что Финн в этот раз какой-то задумчивый, и даже не шутит на тему «Серёга, что ты будешь делать, когда меня убьют?»

Все остальные, вроде бы, как обычно. Хотя нет – Жгут мрачнее, чем всегда. Дизель тоже кажется Поэту странным, но он вообще изменился с тех пор, как стал командиром взвода. Поэт списывает его странность именно на это.

«Урал» проезжает мимо двух «амфибий», гордо стоящих на разных обочинах дороги. Эти амфибии да танк на постаменте – пока единственная бронетехника ополчения. Но у танка не работает вооружение, а амфибии не имели его изначально.

Фактически, «амфибия» – большой грузовик на гусеницах, который ещё и умеет плавать. Железные борта и военная окраска не должны вводить в заблуждение – если это железо и способно защитить от пули, то разве что от пули из ПМ.

Здесь, после «амфибий», земля уже неясно чья. Формально украинцев здесь ещё нет, но территорию особо никто не контролирует.

Разведчики понемногу замолкают. Кто-то перезаряжает автомат, остальные следуют его примеру. Нервно дёргается Рэд – он ненавидит, когда у людей рядом с ним в оружии патрон в стволе. Эта война у Рэда – не первая, наверное, видел какие-то связанные с этим несчастные случаи.

Поэт видел Рэда вышедшим из себя один раз – когда Химик выстрелил из разряженного, как он думал, автомата. Рэд как раз стоял рядом с Химиком, и выстрел жахнул у него над ухом.

  • Рэд, спокойно, Химика с нами уже нет, – негромко говорит Поэт.

Рэд поджимает губы, тяжело смотрит на Поэта, но молчит.

«Урал», дёрнувшись, останавливается.

  • К машине! – командует Дизель.

Разведка выпрыгивает из «Урала».

***

Взвод роет окопы. Прямо на обочинах шоссе, ведущего из Луганска в Счастье.

Поэт слоняется от одного окопа к другому. Пытается помочь то там, то здесь. Никак не может найти себе место. Взвод разбился по двойкам-тройкам, но Поэт почему-то не попал в группу с Финном. Он вообще ни к кому не присоединился.

Впрочем, его это не смущает. Поэт получает АК-74Н – автомат с креплением «ласточкин хвост», на который установлен единственный во взводе прицел ночного видения. Здоровенный прибор старого советского образца с большими, но, по современным меркам, вообще никакими батарейками.

Поэту уже доводилось смотреть в этот «ночник». Мир видится необычно, но, к своему удивлению, Поэт умудряется рассмотреть практически всё. Людей, машины, даже кота под забором.

В снайперы Поэта не взяли – нет специальной снайперской подготовки. Поэтому СВД не выдали. Поэт переходит в «полуснайперы» – к автомату ему обещают выдать снайперский прицел.

Будущая вакансия – пулемётчик «Джихадмобиля». Новичок во взводе, водитель Филин, сейчас на «Заре» делает «джихадмобиль».

***

Когда взвод обучают «Утёсу» (дней за 10 до боя), Поэта этот пулемёт неожиданно зачаровывает. Прослушав с одной группой курс быстрой сборки-разборки, Поэт остаётся со второй – инструктор не возражает. Затем – с третьей.

Четвёртой группе он уже показывает, как разбирать пулемёт, вместе с инструктором.

Через пару дней Поэта вызывает Андрей.

  • Слышал, тебе «Утёс» понравился?
  • Да, – отвечает Поэт.
  • Это хорошо. Будешь пулемётчиком?
  • На «Утёсе»?
  • На «Утёсе».
  • Буду!
  • Отлично. Иди, получай.

Через час Поэт с Финном, матерясь, затягивают «Утёс» в кубрик.

  • Наш? – спрашивает кто-то.
  • Наш. Мой. – На всякий случай сразу расставляет акценты Поэт.
  • Тяжело тебе, Поэт, бегать с ним будет!
  • Мне бегать не нужно. Поставил, лапу мешком привалил – и поехали. Пусть от нас бегают.
  • Зачем бегать, если можно ездить? – вдруг подаёт голос новичок, Филин.

Филин – мужчина в возрасте, пока толком ни с кем не познакомился. Мягкий, улыбчивый.

  • В смысле?
  • Давайте, на «УАЗ» поставим. Я видел на автодворе два таких, один можно выбрать.
  • Кто будет делать? – спрашивает Дизель.
  • Да я и сделаю, – отвечает Филин.

Окидывает взглядом пулемёт, что-то думает.

  • Во! Крепление снимем с треноги, на уазик наварим штангу, на штангу – крепление. Сварочный там есть, болгарка – есть.
  • За сколько сделаешь? – спрашивает Дизель.
  • Если Поэт поможет – за неделю.
  • Ты не против? – Дизель поворачивается к Поэту.
  • Нет вроде бы… – Поэт немного теряется от такого быстрого развития событий.
  • Вот и хорошо. Занимайтесь с Филином.

Поэт и Филин несколько дней, не вылезая, возятся на автодворе. В работе постоянно возникают какие-то мелкие задержки. То нужно ехать покупать какие-то резинки, то свечи, то провода – Поэта это раздражает жутко. Филин – опытный водитель, Поэт с ним не спорит, но время от времени торопит.

Сделав джихадмобиль и установив на него пулемёт, Поэт с Филином гордо цепляют на место лобового стекла лист железа толщиной 8-10 миллиметров. В листе прорезают смотровые щели на уровне глаз Филина и гонят уазик на стрельбище для испытаний.

Результаты испытаний удручают. С 50 метров в железном щите что автомат 7,62, что 5,45 оставляют аккуратные отверстия. Разница только в том, что в отверстие после «пятёрки» Поэт с трудом может всунуть мизинец, а в отверстие от «семёрки» почти пролазит указательный палец.

Филин и Поэт устанавливают за первым листом металла ещё один, между ними кладут транспортёрную ленту, и больше бронирование не проверяют. Чтобы не расстраиваться.

К выезду на Металлист не успевают доделать какие-то мелочи. Поэтому Филин остаётся на «Заре», а Поэт уезжает на Металлист. Договариваются, что когда Филин закончит машину, он подаст её Поэту прямо к окопу.

***

У Поэта почему-то не лежит душа рыть себе окоп. Может быть, ждёт, что приедет Филин на джихадмобиле. В этом случае окоп не нужен – главное будет как можно быстрее и чаще перемещаться при стрельбе.

Поэта подгоняет Дизель. Поэт берёт лопату и отрывает индивидуальную ячейку с бруствером. На это уходит почти полтора часа.

Почва здесь глинистая и каменистая. В то лето почти не было дождей, и глина сама стала как камень, копать её – одно мучение.

  • Всё, мне хватит, – показывает Поэт Дизелю свою ячейку.

Ячейка нормальная, бруствер толстый, укреплённый крупными камнями и замаскированный ветками.

  • Хватит, так хватит, – пожимает плечами Дизель.

Кузнец Вакула (как кажется Поэту, это его инициатива) откуда-то пригоняет трактор с трактористом. С одного из «Уралов» сливают две канистры солярки и заправляют трактор.

Трактор роет заготовки под окопы. Это уже веселее – там, где трём-четырём бойцам нужно рыть целый день, трактор справляется за пятнадцать минут. Остаётся только довести окопы до ума – выровнять стенки и пол, насыпать бруствер с ячейками для автоматов и прикрыть его травой и ветками.

  • Мне – здесь! – грозно рычит Добрыня и показывает трактористу на разделительную полосу между половинами шоссе.

Тракторист опасливо косится на сердитого пулемётчика и роет Добрыне окоп посередине шоссе.

Добрыня окоп обустраивает по полной – бруствер, сидение из ящика, в стенках – аккуратные ячейки под коробки с патронами. После громогласно хвастается окопом – и лишается его.

  • Добрыня, не дури, – мягко говорит Дизель. – Здесь нельзя, если что, ты даже уйти через шоссе не успеешь.

Добрыня злится, но после уговоров соглашается. Он перебазируется на новое место и начинает искать тракториста, но уже поздно – тракторист, которому всё это надоело, по-тихому сбегает, бросив трактор на обочине.

Добрыня рычит и ищет себе новую позицию.

***

  • Серёга, иди к нам третьим! – вдруг слышит Поэт голос Финна.

Поэт, лежащий в своей ячейке, поворачивается к Финну. С Финном в окопе машет лопатой Бабай, а окоп большой, влезут и третий, и четвёртый.

Поэт берёт свои вещи, подходит к окопу, кладёт их рядом, подбирает лопату и включается в работу. В процессе перешучивается с Бабаем и поглядывает на Финна.

Поэт уже пару часов незаметно наблюдает за Финном. Финн изменился буквально за день.

Финнова беспечность словно отступила на второй план. Он стал… другим, что ли. Финн сегодня дёрганный и, в то же время, отрешённый. Нервный – и в то же самое время в нём словно проступает странное спокойствие.

Поэт ловит себя на мысли, что Финн сейчас похож на человека, у которого заканчивается долгая и нервная вахта. Скоро он сдаст смену – и уедет домой.

Финн дольше всех возится в окопе. Он делает его глубже, шире, выстилает пол ветками – вынимает ветки и делает на пол-штыка глубже. Аккуратно сгребает землю и насыпает ещё один слой на бруствер.

Окоп стал глубже, бруствер – выше. Финну, с его высоким ростом – в самый раз, а Бабаю уже вроде бы и неудобно. Он дёргает Финна за рукав и, улыбаясь, показывает ему скрещенные перед лицом руки – «Хватит!»

  • Смотрите, какой я сделал себе окоп! – говорит Финн, обращаясь одновременно к проходящим мимо и к Бабаю с Поэтом. – Самый лучший и самый глубокий. В этом окопе со мной ничего не случится. У меня – самый уютный и глубокий окоп.

Финн ненадолго отвлекается и смотрит куда-то вдаль, в сторону Счастья.

  • Это – мой дом, – то ли кому-то, то ли себе говорит Финн.

У Поэта от этих слов по спине ползёт холодная волна, но он ничего не говорит Финну.

***

День проходит тягуче. Поэта «ломает», он то дремлет в окопе, то бродит от одного окопа к другому. Всё вроде бы нормально – Поэт взял с собой только что собранный по крупицам вещмешок – свою давнюю мечту.

В вещмешке – бутылочка с оружейным маслом (пока что редкость), разорванная на ветошь старая футболка, полный пенал для чистки и запасной шомпол, а также  свитер, запасные носки, полотенце, кружка, ложка, спички и туалетная бумага. Сбоку прикреплена «сапёрная» лопата.

Поэт давно мечтал укопмлектоваться для выезда, и ещё вчера не мог налюбоваться на этот мешок. А сегодня – почему-то не радует даже он.

С едой на позиции почти до вечера туго совсем. Затем Вакула с кем-то созванивается, и из «Зари» приходит «Урал» с тушёнкой, хлебом и минералкой. Поэт приносит в окоп банку тушёнки и буханку белого хлеба, Бабай – ещё одну тушёнку и минералку. Финн достаёт из загашника сгущёнку.

Жизнь понемногу налаживается!

Поев, Поэт откидывается на стенку окопа и начинает дремать. В полусне ему видится другой берег Донца, по которому плавно бродят размытые тени в тёмной одежде. Тени мягкие, текучие, но плотные и от них веет жутью.

Увидев тени, Поэт вздрагивает и просыпается.

***

Ночью Поэт и Бес дежурят возле большого дерева в поле впереди своих окопов. У Поэта на автомате – единственный на всех прибор ночного видения, и это автоматически определяет Поэта на ночное дежурство.

Когда Поэта определяли в дозор, Финн где-то был, поэтому вторым номером назначают Беса.

Поэт и Бес по очереди осматривают в ночник поле – от себя и дальше, аж до домов Стукаловой Балки. Поэту не особо верится, что укропы пойдут ночью в атаку по полю, на шоссе дежурят другие люди – но всё равно они с Бесом регулярно осматривают весь свой сектор.

Разворачиваясь в сторону Луганска, Поэт видит метрах в двухста сзади СПГ, замаскированный срубленным кустом. СПГ – оружие, которое Поэт не особо понимал, за всю войну ему не пришлось видеть, как из СПГ хоть что-нибудь подбили.

«Плюс» – у СПГ очень длинный выхлоп, на сухой донбасской почве пылевая полоса после выстрела понимается метров на пятьдесят. СПГ демаскируется первым же выстрелом, редко кто берёт с собой больше трёх снаряжённых выстрелов и редко кто успевать выстрелить больше двух.

Но пока что СПГ – главное оружие ополчения, его главная – кроме РПГ и «Мух» – надежда уничтожить украинские «коробки». Поэтому отношение к СПГ – как к полковому орудию, их лелеют и охраняют специально выставленные расчёты с РПГ.

***

  • Слышишь? – Бес поднимает палец.

Поэт слышит. Поначалу он думает, что ему кажется, и не обращает внимания. Но теперь слышит и Бес.

Впереди, в Стукаловой Балке, время от времени слышны частые низкие удары, словно кто-то колотит по железному листу.

Поэт достаёт телефон и набирает Лёда.

  • Лёд, в Стукаловой Балке шум какой-то…
  • Да, знаю. Это Змей и Шатун. Предупреждают местных, чтобы уходили.
  • Сказали бы…
  • Зачем? Но молодцы, что заметили.

***

В очередной раз осматривая через ночник РПГшников, бредущих к СПГ, Поэт вдруг вздрагивает.

СПГ стоит в чистом поле, до ближайшей посадки – минимум полкилометра. И сейчас Поэт чётко видит за РПГшниками две фигуры в чёрном, плавно двигающиеся в траве.

Они перемещаются… Как змеи. Покачиваясь в такт ветру, колыханию травы и движениям РПГшников, они, то поднимаясь, то снова опускаясь в траву, движутся метрах в пятнадцати от РПГшников – и РПГшники их не видят.

Двое в чёрном двигаются так, что их движения полностью сливаются со всем движением вокруг. Поэту кажется, что эти двое словно стали частью этого места, звучат с ним на одной ноте, что ли. Поэтому их не видят практически в упор.

Поэт опускает автомат, не веря своим глазам, моргает, и снова поднимает автомат. Включает ночник.

Так и есть, двое в чёрном в поле. Двое вдруг замерли и, как кажется Поэту, смотрят прямо на него.

Внезапно на месте лица одного из них на секунду вспыхивает молочно-белый диск.

Поэт вспоминает, что ему рассказывали, когда выдавали ночник. Прибор ночного видения в другой такой же прибор виден как неяркий белый диск.

На Поэта посмотрели в ночник. Его заметили.

Двое в траве моментально уходят за РПГшников, и теперь всё время двигаются так, что хотя бы один РПГшник постоянно находится между ними и Поэтом. Поэт видит их с трудом, и даже если бы собрался стрелять – линия огня постоянно перекрыта своими.

***

Поэт, охреневая от увиденного, наблюдает ещё пару минут, не веря глазам. Особо завораживает плавность и текучесть движений. Затем вытаскивает телефон и набирает Лёда.

  • Лёд, за СПГ в поле трутся двое.
  • Может, это наши?
  • Они пригибаются.
  • И?
  • Они посмотрели на меня в ночник! – Поэт почти срывается на крик.

Лёд молчит, соображает.

  • И что?
  • Лёд, у нас ночник – только у меня!
  • Бегу! Звони Дизелю!!

***

Лёд и Поэт бегут вдоль посадки – так, чтобы обойти расчёт РПГ и отрезать двоих пластунов в поле. Бегут быстро, но стараясь не шуметь.

Бес от дерева контролирует поле. РПГшникам уже кто-то позвонил, и они залегают возле СПГ.

Мистика или мастерство – но двое исчезли, словно растворились в траве. Прятаться им было негде, ни к одной посадке они не успевали – но их нет.

Поэт через ночник раз за разом буквально по метру осматривает поле – никого.

Кто это был – так и не удаётся выяснить. Связываются со всеми – никто в поле никого не отправлял.

Поэт и Лёд возвращаются к Бесу, Лёд хлопает обоих по плечам.

  • Вас должны были сменить в два часа. Достойте до шести, раз такие глазастые. Всем спокойнее будет. Потом будете спать до обеда. Хорошо?

Поэт смотрит на Беса. Бес молча кивает.

  • Хорошо, – отвечает Поэт за обоих.
  • Отлично!

Лёд уходит.

Поэт и Бес по очереди осматривают весь свой сектор, но больше в эту ночь никого не замечают.

***

Ближе к шести часам к ним подходит кто-то из расчёта СПГ.

  • Пацаны, мы костёр будем разводить. Приходите, погреетесь.

Приглашение не лишнее. У Поэта – да и у Беса – холод пробрался до самых костей. Невзирая на то, что на обоих надеты свитера, обоих давно колотит крупная дрожь. Не помогает ни приседание, ни остатки чая из термоса Поэта.

  • К вам?
  • Да, давайте. Всё равно скоро светает, увидим всё, что нужно. Да и наши ещё выставили несколько секретов.

Поэт набирает Лёда.

  • Лёд, мы с Бесом возле костра. До шести достоим – и к вам.
  • Хорошо.

***

Поэт и Бес подходят к костру. Волна тёплого воздуха захватывает Поэта, и он чуть не стонет.

Бес с довольным лицом присаживается на сырой матрац возле костра и откидывается на чей-то рюкзак.

К Поэту поворачивается плотный мужчина, сидящий возле костра на снарядном ящике и закутанный в армейский бараний тулуп.

  • Это вы заметили двоих?
  • Мы.
  • Расскажи?
  • Да что рассказывать? Смотрю в ночник, ползают у вас почти под носом. Я и набрал наших.
  • Молодец, спасибо. Мои охламоны прозевали.
  • Не проблема. У меня-то ночник был, а они двигались как змеи. Я бы тоже не заметил без ночника.

Мужчина хмыкает, но не отвечает. Вместо этого снимает тулуп, протягивает его Поэту и подвигается.

  • Присаживайся, погрейся.

Поэт кутается в тулуп и садится возле костра. Ловит на себе внимательный взгляд Беса.

  • Бес, пятнадцать минут я – пятнадцать минут ты.

Бес кивает и закрывает глаза.

Поэт закуривает и повыше поднимает воротник.

***

Поэт и командир расчёта СПГ (который дал Поэту бушлат) сидят молча. Мужчина угощает Поэта кофе  из огромного термоса, собирается угостить Беса, но Бес уже спит.

Поэт, которого прогревает трижды – огонь, бушлат и чай – чувствует, что его начинает клонить в сон. Ему ясно, что сейчас никто спать не будет, и вряд ли кто-то сюда сунется – но всё равно задремать до шести не позволяет совесть.

Он сидит, немного покачиваясь, и смотрит в поле рассеянным взглядом. И попадает в какое-то странное состояние – ни сон, ни явь. Мыслей нет, но всё видно так, словно Поэт находится внутри шара диаметром несколько километров. Есть костёр, поле, посадки, позиции, там, дальше – берег Донца.

Поэт словно видит другой берег каким-то внутренним зрением. Он не понимает, сон это или что-то ещё – но берег виден немного искажённо, но отчётливо. И Поэт чётко видит тёмно-серое облако, ползущее с севера по самой земле к Донцу. И в этом мраке снуют приземистые чёрные тени – очень похожие на двоих, которых Поэт видел в поле.

За своей спиной – и вокруг себя – Поэту кажется, что он чувствует, как их окружили духи предков. Советские солдаты, красноармейцы времён Великой Отечественной, и ещё раньше. Поэт словно видит весь расклад.

Долгие годы, за внешней картинкой «цивилизации» и «культуры», мрази набирали силы. Они ходят на двух ногах и разговаривают, но считать их людьми – всё равно, что считать Луну светилом.

Сейчас мрази поползли в атаку. Убивая, калеча, насилуя – всё это в полном молчании телевизоров, которым верят сотни миллионов идиотов. По «ящику» болтают об этой войне каждый час – но правду не говорит ни один канал.

Снова сталкиваются две силы – разные, как день и ночь, несовместимые, как вода и огонь. За несколько десятилетий эти силы перемешались друг с другом в каждой стране, в каждом городе, иногда в одном доме и даже в одном человеке.

Но однажды приходит момент – с одних слетает человеческая маска и они катятся на противника. Вторые – те, кто в состоянии понять или хотя бы почуять происходящее и находит силы подняться – поднимаются, как и сотни раз до этого, и встают на пути у мрази.

Поэту кажется, что здесь не только немногочисленный сводный отряд из «Зари» – два взвода и несколько расчётов СПГ и РПГ – но и тысячи предков, вставших вместе с ними на этой позиции.

Поэту страшновато, но, с другой стороны – он понимает, что сейчас берёт второй «джек-пот» в своей жизни. Поэт чует, что скоро что-то должно быть, и после участия в этой войне на том свете Поэту будет не стыдно смотреть в глаза своим предкам.

Поэт осматривается и практически видит духов вокруг себя.

***

Внезапно Поэт вздрагивает, и костёр, который Поэт уже некоторое время видел сквозь ресницы, как расплывчатое световое пятно, фокусируется.

Поэт оборачивается, пытаясь понять, что именно он почувствовал, и видит внимательный взгляд Беса.

  • Да, да, – кивает Поэт. – Будить тебя не хотел.

Поэт снимает бушлат, встаёт с ящика, отдаёт Бесу бушлат и уступает место у костра.

***

Утро. Поэт резко просыпается из чёрной пустоты без снов. Он поначалу пугается, что проспал что-то – но смотрит на часы и понимает, что спал максимум минут 30.

Бес уже не спит – потягивает кофе из закопченной эмалированной кружки.

Заметив, что Поэт проснулся, Бес протягивает кружку Поэту.

Поэт благодарно кивает, аккуратно берёт за горячую ручку, делает осторожный глоток и закуривает сигарету.

День начинает налаживаться!

В это время звонит телефон. Это Лёд.

  • Вы как там?
  • Нормально.
  • Возвращайтесь. Всё равно сейчас все на шухере.
  • Хорошо.

Поэт и Бес возвращаются в посадку, где расположен взвод. Поэт подходит к своему окопу и видит счастливого Финна, лежащего в тёплом бушлате на чем-то набитом мешке.

  • Серёга, привет! Ложись, ещё поспать успеем!
  • Чем мешок-то набил?
  • Ветками! – Финн улыбается и кивает на лежащую рядом с ним сапёрную лопатку.

Действительно, все нижние ветки на деревьях вокруг Финна и Поэта порублены почти полностью.

Поэт берёт лопатку, рубит оставшиеся нижние ветки и набивает ими мешок, припасённый для бруствера. Много веток найти не удаётся, но удаётся кое-как сделать «матрац», который позволяет лежать, не доставая до земли.

Финн протягивает Поэту бушлат.

  • Погрейся, Серёга, на тебя смотреть холодно!
  • Мне тоже… На себя смотреть холодно…

Мешок Поэт кладёт на землю поперёк тела, ложится на него спиной. Под почки устраивает свой вещмешок, развернув его так, чтобы твёрдые предметы не давили в спину. Под голову – чей-то рюкзак, стоящий под деревом. Старательно заворачивается в бушлат и тихо блаженно стонет.

Финн негромко смеётся.

***

Поэт быстро проваливается в странный сон – ему снится дорога, на которой стоят они с Финном. Финн чуть впереди – так, что Поэт видит его со спины. Во сне светло, но прямо перед Финном словно всходит ещё одно солнце – так, что Поэт видит Финна в ярком белом зареве.

Но толком поспать не удаётся – Поэт вздрагивает, словно его толкнули, и открывает глаза.

Над ним стоит Лёд с блоком сигарет в руках.

  • Поэт…
  • Что? – хрипло и грубо отвечает Поэт. Когда Поэта будят, он иногда может и нахамить.
  • Я говорил, что вы с Бесом будете спать до обеда…
  • Ну?
  • Если хочешь, спите, конечно. Но нам вперёд нужна «фишка» (дозор, секрет). У тебя ночью хорошо получилось. Может, сходишь? Кстати, возьми сигарет.

Лёд протягивает Поэту распечатанный блок.

Поэт уже почти проснулся. Он медленно садится, вытаскивает из блока две пачки. Что-то синее с фильтром. На вкус Поэта – слабовато, но и за то спасибо. Одну пачку Поэт кладёт в карман, вторую распечатывает. Достаёт сигарету себе, ещё одну протягивает Лёду и закуривает.

  • С кем идти? – оглянувшись по сторонам, Поэт не находит Беса.

Но ответить Лёд не успевает.

  • А мне сигарет? Серёга, будешь?

Из-за спины Лёда выходит Финн с кружкой. Поэт втягивает носом воздух и жмурится от запаха. «Купец» – очень крепкий чай, ещё не чифир, но уже и не обычный чай. После тяжёлой ночи, утром, «купец» с сигаретой надолго становится для Поэта любимым началом дня.

  • Буду. Спасибо, Финн. Пойдёшь со мной на фишку?
  • Пойду, конечно. А то стоит тебя оставить – сразу диверсанты приползают.

Лёд смеется. Финн достаёт из блока пачку сигарет.

Поэт чуть не захлёбывается чаем. Финн – из верующей семьи, сам глубоко верующий, Поэт ни разу не видел, чтобы Финн курил.

  • Финн, что ты делаешь? Ты же не куришь вроде бы?
  • Да хоть покурю напоследок.

Поэт открывает рот, чтобы злобно ответить на очередную шутку Финна по поводу его смерти – и закрывает. Финн какой-то странный эти дни, и Поэт видит, что Финн не ставит целью его подколоть. Финн словно недоверчиво смотрит на сигареты и начинает распечатывать пачку.

То ли Поэт ещё не проснулся, то ли лучи солнца падают так – но Поэту кажется, что Финн окружён мягким белым сиянием. Совсем как во сне, но еле заметно.

  • Хорошо, – кивает Лёд. – Допьёте чай и выходите.
  • Куда идти-то? – Поэт уже проснулся.
  • Вдоль шоссе, по посадке – не вздумайте на дорогу выходить. Выйдете за километр за Стукалову Балку, засядьте там. Что увидите, что услышите, сразу звоните. В обед вас сменят. Потом будете спать до полуночи. Если на «Зарю» не вернёмся.
  • Да ясно дело, – бурчит Поэт.
  • Честно сепаратистское!
  • Верю.

***

Поэт и Финн идут по обочине шоссе, ведущего в сторону Счастья.

Сначала они честно пытались идти по посадке, но это оказалось невозможным. Между деревьями растёт какой-то густой колючий кустарник, через который совершенно невозможно пробираться.

Пройдя в посадке за 10 минут метров 300, Поэт и Финн, не сговариваясь, выходят на шоссе.

У Поэта дурное настроение. Из оружия у них – автоматы, гранаты и штык-ножи. Поэт хотел взять пару «Мух», но не дали – «Мух» пока мало.

  • Если нарвётесь на «брони», они вам не помогут всё равно, – дурацки шутит кто-то. – Ваше дело – смотреть и не высовываться.

Поэт собирается было резко ответить, но не успевает – Финн дёргает его за рукав.

  • Серёга, дай зажигалку!
  • Курильщик, блин… На!

Так что на шоссе Финн с Поэтом оказываются только с автоматами. Хотя грех упрекать кого-то – в возможность столкнуться с «украми» пока не верит и сам Поэт.

Позже Поэт узнаёт, что ранним утром в этот день уже была стрельба на гольф-клубе, где нашли первых украинцев, но сейчас он этого ещё не знает. Поэтому Поэт идёт и раздражённо думает, какому идиоту понадобилось выставлять фишку ещё и перед засадой.

Пока Поэт закуривает очередную сигарету, Финн на пару шагов вырывается вперёд. Теперь Поэт идёт чуть сзади, смотрит Финну в спину и щурится от яркого света.

Наверное, всё предопределено, и все необходимые обстоятельства неизбежно сходятся в одной точке.

Получается так, что Поэт идёт на фишку именно с Финном, так, что это происходит именно сейчас, так, что они обламываются идти по посадке и выходят не на другую её сторону – в поле, а именно на шоссе.

И ещё почему-то ни Финн, ни Поэт не обращают внимания на приближающийся шум.

То есть какой-то шум Поэт слышит, но почему-то не задумывается о его источнике. Из головы Поэта не идёт сегодняшний сон и то, что Финн вдруг закурил.

Поэт с Финном уже вышли за Стукалову Балку. Метрах в четырёхстах перед ними – пригорок. И вдруг Поэт видит источник шума.

Медленно, как в замедленном объёмном кино, на пригорок по двум полосам шоссе выскакивают две «коробки», чуть подпрыгнув над асфальтом и, как кажется Поэту – надолго зависнув над дорогой.

БТР или БМП, Поэт ещё не понимает.

Зато наводчики «коробок» видят две фигуры на шоссе – и почти одновременно начинают бить по Финну и Поэту из крупнокалиберных пулемётов.

  • Валим, «брони»! – орёт Поэт.

Финн и Поэт одним махом перескакивают через отбойник и кубарем скатываются в посадку. Даже не заметив колючий кустарник, проламываются сквозь него, и падают за наиболее толстыми деревьями, вцепившись в свои автоматы.

На шоссе ревут два двигателя и грохочут два пулемёта. На голову Финну и Поэту и вокруг них сыплются кора и сбитые ветки, стволы деревьев вздрагивают от ударов крупнокалиберных пуль.

***

Финн и Поэт, не сговариваясь, одновременно начинают ползти к противоположной от дороги стороне посадки. И внимательно следят, чтобы между ними и дорогой постоянно было дерево потолще.

Добравшись до края посадки, они залегают в неглубокой борозде. Поэт трясущимися руками достаёт телефон и набирает Дизеля. Благо, он второй или третий в набранных.

  • Макс, две коробки, сейчас к вам будут идти! – Поэт вздрагивает от длинной очереди, от которой, как кажется, трясётся вся посадка.
  • Блин… Вы как?
  • Нормально… – неясно, понял Дизель сарказм или нет.
  • Хорошо, встречаем. Будьте пока там!

Во время разговора Поэт чувствует, что что-то не так, но не обращает на это внимания. Сейчас он смотрит на Финна и видит, что Финн распластался в борозде, вжимаясь в землю.

Теперь Поэт понимает, что именно добавилось в картину происходящего.

Время от времени над ним с Финном по деревьям бьют пули – но уже с их стороны. Эти удары слышны не все – за очередями с дороги, но в промежутках заметны. Поэт вжимается в землю и осторожно смотрит сквозь траву.

С другой стороны по ним бьют одиночными – через поле расположена ещё одна посадка, до неё метров шестьсот. Там кто-то со стрелковым оружием стреляет одиночными.

По сравнению с попаданиями пулемётных пуль попадания обычных кажутся несерьёзными, но Поэт вдруг остро понимает, что с практической точки зрения любая из этих пуль может оказаться последней в его жизни.

  • Ползём к домам, там будем!

Поэт с Финном осторожно заползают за первый ряд деревьев и начинают медленно продвигаться к Стукаловой Балке.

В это время «коробки» на дороге уходят вперёд, к позициям «Зари». Пулемёты продолжают грохотать, по посадке свистят и щёлкают пули, но уже нельзя сказать однозначно – то ли «коробки» на ходу стреляют назад, то ли по ним уже открывают огонь зарёвцы. Кто-то из посадки продолжает стрелять одиночными.

Добравшись до Стукаловой Балки, Финн и Поэт перемахивают забор и оказываются во дворе дома. Успевают увидеть, как захлопывается дверь подвала и как исчезающую щель на них смотрит сумасшедший от ужаса взгляд.

  • Дальше!

Финн и Поэт перескакивают второй забор и оказываются на улице, перпендикулярной шоссе. Из дальней посадки их видно, как на ладони – и оттуда снова летят одиночные.

  • Давай назад!

Финн с Поэтом обратно перескакивают забор и вжимаются в стену между угольным сараем и штабелем дров. Одна пуля попадает в шиферную крышу почти над их головами, но стрелок уже теряет их из виду – остальные выстрелы направлены в разные стороны по деревьям, а скоро стрельба вообще прекращается.

Кто оттуда стрелял – выяснить не удалось. Но позже выясняется, что в этой посадке была Надежда Савченко.

***

За день до боя Кэп и Ворон выходят на разведку в сторону Счастья. Информации о происходящем практически никакой, ситуация – очень неприятная. Счастьинский мост, который ополченцы должны были взорвать при отходе за Северский Донец, почему-то не взрывают. Хотя заминирован мост качественно и с любовью.

Среди ополчения после долго ходят разные слухи – в основном, нехорошие – о том, почему украинцам достаётся неповреждённый путь на другой берег. И почему представители одного «легендарного» батальона не нажимают кнопку.

Через мост украинцы заходят на эту сторону – и никто толком не знает, кто где. Более или менее ясно одно. В Луганске – ополчение, в Счастье – украинцы. Всё, что между – серая зона. Сюда постоянно заходят и те, и другие, и поэтому без особой нужды стараются не соваться ни те, ни другие.

Особенность гражданской войны. С обеих сторон воюют люди, которые разговаривают на двух языках, учились по одним учебникам и сформировались в одинаковых условиях. Оружие одинаковое – советское, от мосинок и наганов до АК и СКС. Одеты одинаково – «форма №8» («что нарыли, то и носим»).

Столкнуться носом к носу – легко можно либо своих завалить, либо получить пулю от того, кого принял за своего.

Кэп и Ворон, как самые опытные в двух взводах, идут за Металлист, за Стукалову Балку и доходят почти до Цветных Песков. В Песках какой-то шум, оттуда идут местные.

  • Что там? – спрашивают кого-то из прохожих.
  • Хохлы! – отвечает кто-то.

Первая определенность – Цветные Пески уже под украинцами.

Кэп и Ворон возвращаются назад.

***

Атаковать украинцев или зачистить территорию ополчение не имеет физической возможности. Всего наскребают 87 человек, более или менее подходящие для этой роли. Два взвода «Зари» – разведка и спецы, расчёты СПГ («артиллерия» батальона). Человек 10 приезжают из комендатуры, которую только-только создал Грач.

Вооружение – 3-4 СПГ, 3-4 РПГ, автоматы, 3-4 СВД, 3-4 пулемёта, пара десятков «Мух». И несколько ящиков Ф-1.

Позицию выбирают за Металлистом, перед Стукаловой Балкой. Интуитивно даже Поэт понимает, что позиция выбрана логично – вроде бы и подальше от Луганска, но так, чтобы успеть отойти к перекрёстку возле поста ГАИ и не попасть в «котёл», если украинцы будут обходить с двух сторон по полям.

Возле поста ГАИ есть хоть какие-то строения, где можно организовать хоть какую-то долговременную оборону.

На нынешней позиции просто держат дорогу. Как смотреть на Счастье, разведка – справа, спецы – слева. Со стороны разведки – впереди Стукалова Балка, со стороны спецов – сзади Металлист, впереди – Цветные Пески.

Справа от разведки широкое поле. Метрах в 150 от посадки, под одиноким деревом, роет окопы комендатура. Их задача – не пускать украинцев, если они будут идти через поле. Теоретически выстрелом из РПГ из окопа простреливается почти всё поле.

После того, как 16 июня подготовлены позиции, руководство «Зари» собирается переносить позиции вперёд, за Стукалову Балку, но поразмыслив, от этой идеи отказываются.

Во-первых, сбегает тракторист, бросив трактор, а сухую луганскую землю, перемешанную с крупными камнями, без трактора можно взять только взрывчаткой.

Во-вторых, все, кто на позициях, измотаны подготовкой окопов, и даже думать не хотят о том, чтобы тронуться с места. На планы передислокации решили махнуть рукой. Стойте, где стоите.

Определившись, что точно будут ночевать, из «Зари» привозят еду. Но еды привозят немного, и, в основном, выручают «подкожные» н/з, лежащие в рюкзаках. То, что более опытные (и более жадные) успели купить в магазине либо «накопытить» на складе батальона.

***

Никто толком ничего не знает и не понимает. И момент выдвижения «Зари» на позиции, и место засады – всё выбирается наполовину по наитию. Позже Поэт начинает понимать, какая это важная вещь на войне – интуиция. Когда попадаешь в осознанное сосредоточенное состояние, и без размышлений просто делаешь то, что нужно.

Никто и близко не представляет, что ждёт впереди. Есть первый опыт боёв, первый опыт куража после столкновений с конвоирами, но это – городской бой, на небольшом пространстве, автомат на автомат. Что такое БТР или танк в поле против пехоты – этого ещё не знает никто.

И ещё никто (или почти никто) не был под артиллерией.

Поэт после боя под Металлистом люто ненавидит бронетехнику. Когда у ополчения появляются первые брони, они  старые и мало кто толком умеет на них ездить. Вдобавок, у украинцев значительное, поначалу – в разы и десятки раз – преимущество в количестве.

В первых боях с использованием бронетехники у Поэта складывается устойчивое впечатление, что от своих «коробок» обычно мало пользы, а от чужих – много вреда. И во время «дозора» с Финном Поэт успевает до мозга костей прочувствовать, что это – оказаться с автоматом и лимонками против «коробки», пусть даже и лёгкой.

Танкобоязнь остаётся с Поэтом надолго, если не навсегда.

***

Кстати, Поэт (и не только он) очень скоро возненавидит батальонную баню. Почему-то складывается так, что перед каждой «жопой» взвод накануне умудряется найти «окно» в расписании бани. Договариваются с Пиночетом, тот выделяет ключи и дрова и разведка парится не спеша, с душой, заходов на 7-8.

Первый раз, когда разведка дорывается до бани – с чаем, с вениками – аккурат 15 июня, накануне выезда на позиции под Металлистом.

***

17 июня 2014 года, один из самых жутких дней в жизни Поэта, начинает разворачиваться с раннего утра.

Пока Поэт отсыпается после дежурства с Бесом, кто-то сообщает разведке, что вроде бы кого-то видели на «Гольф-клубе», но уже «вроде бы точно» никого нет, и «вроде бы точно» всё уже чисто.

Третья вещь, которую Поэт возненавидел после Металлиста на всю оставшуюся жизнь – это полагаться на данные чужой разведки о том, что где-то «точно уже никого нет и всё уже чисто». Каждый раз, когда взвод попадает в мясорубку, вначале обязательно присутствует эта фраза.

Несколько человек из «Зари» выезжают на Гольф-клуб (в сторону Счастья справа от шоссе).

Едут легко, весело. Вроде бы и вылазка вперёд, а вроде бы и «всё чисто».

Минут через двадцать после того, как они уезжают, со стороны Гольф-клуба до позиций доносится еле слышная стрельба.

***

Оказывается, что на Гольф-клубе в подвале здания каким-то образом застряли два «укропа». Увидев подъезжающих ополченцев, украинцы не придумывают ничего умнее, чем открыть стрельбу.

По-хорошему, логичнее было бы поначалу попытаться отсидеться – авось не найдут, и будет возможность уйти по-тихому. То, что приехало несколько человек, не означает, что за ближайшим поворотом не стоят ещё пара-тройка машин или «бусов» с людьми. Эти несколько могут оказаться просто разведкой.

Или, если уже решили стрелять – приехавших нужно было подпускать как можно ближе. Двое первыми выстрелами в любом случае снимут двоих, и оставшиеся будут, как на ладони, и не успеют уйти.

Неясно, почему украинцы игнорируют эти простые вещи. То, что могло стать засадой, превращается в беспорядочную стрельбу. Украинцев загоняют вглубь подвала и пытаются забросать гранатами.

В подвале много перегородок, поэтому осколками не удаётся достать никого. Объём помещения – слишком большой для того, чтобы вызвать контузию от взрыва стандартной гранаты.

В Ф-1 заряд взрывчатого вещества небольшой – по сравнению с РГД-5 – поэтому для глушения она не подходит. Разве что в автомобиле или в совсем маленькой комнате.

Для зачистки помещений хорошо подходит РГД-5 – заброшенная в комнату, она глушит всех внутри силой взрыва, заходи и добивай.

Но РГД у ополченцев почти нет – это пока что шик и дефицит страшный, и объём подвала большой. Поэтому заброшенные в подвал гранаты просто морально подавляют сопротивление.

Стрельба и взрывы заканчиваются для обеих сторон ничем. Украинцы забаррикадировались в подвале, за зарёвцами приезжает пара машин с позиций. Разведгруппа грузится и возвращается на позиции.

Никто не планирует перебазироваться на Гольф-клуб, а тратить зря боеприпасы и распылять людей – непозволительная роскошь.

Для того, чтобы заранее узнать о наступлении основных сил украинцев, на фишку за Стукалову Балку отправляют Финна и Поэта.

***

Украинцы, со своей стороны, также слышат стрельбу и высылают две «коробки», чтобы узнать, что происходит на Гольф-клубе. Батальон «Айдар», который становится основной ударной силой в тот день – по сути одна из банд в составе ВСУ. И сами «айдаровцы» вполне могут не знать, где их люди.

Подобные подразделения не подчиняются никому, кроме своих (зачастую неформальных) лидеров. Творят «патриоты», что хотят, и где находятся бойцы подразделения в настоящий момент – обычно не знают даже командиры.

Но раз есть стрельба – значит, есть столкновение. Раз стрельба длительная – значит, происходит не донесение «великой украинской идеи» безоружным мирным жителям, а встреча с кем-то вооружённым.

Этому учили сразу – если слышна короткая стрельба без обратки, значит, или завалили, или задержали кого-то. В любом случае это – не бой, и обращать внимания не нужно. Там уже всё произошло.

Если же стрельба длительная, особенно – со всплесками и затуханиями, значит, идёт бой. Вот туда нужно подтягиваться. Есть шанс принять участие и помочь своим.

***

Дозор «Зари» — Финн и Поэт – выходят за Стукалову Балку и натыкаются на дозор «Айдара» — «коробки». Силы не совсем равные, поэтому «коробки» пулемётным огнём быстро загоняют Финна и Поэта на ту сторону посадки. Под огонь одиночными (из СВД или автомата) с «лёжки» Надежды Савченко.

Если бы украинские брони остановились – они бы смогли расстрелять или задавить Финна с Поэтом, как бы душа пожелала. С другой стороны, соваться на «коробке» в посадку – риск большой. Где гарантия, что залёгшие там уже не готовят к выстрелу «Мухи», или что там не сидит пара гранатомётчиков?

Экипажи принимают логичное решение и, постреляв для острастки по деревьям, движутся дальше.

Окрылённые первой «пэрэмогой», две «коробки», как на параде, прут по двум полосам шоссе прямо на Луганск. В смотровые щели видна дорога и немного обочины – но не настолько, чтобы заметить замаскированные окопы.

«Коробки», ничего не подозревая, лихо заезжают прямо в засаду ополчения.

***

В разведке – два РПГ-7 и два гранатомётчика: Страйк и Гном. У Страйка вторым номером – Бес, у Гнома – Коса.

Услышав пулемётный огонь от Гольф-клуба, Страйк и Гном начинают скручивать выстрелы для РПГ.

Окоп Страйка находится сразу же возле стоящего СПГ-9, недалеко от СПГ лежат ящики с зарядами.

Кто-то кричит: «Прикопайте заряды на хрен!» Требование верное, но сейчас уже до техники безопасности никому дела нет. Зарёвцы залегают в своих окопах. Гном с Косой выходят в свой – немного вперёд от позиций, Страйк устраивается в своём.

Спецы на другой стороне шоссе размещают своих гранатомётчиков.

В это время Дизелю звонит Поэт.

  • Макс, ещё две коробки прошло! И ещё одна! Вслед за теми!
  • Понял, будьте там, всё, отбой!
  • К бою! – орёт кто-то.

Как будто сейчас кому-то нужны напоминания.

Первые два БТР выскакивают к позиции «Зари». Расчёта СПГ почему-то нет.

Гному орут «Давай!!!», но выстрела не слышно. Потом выясняется, что первый заряд у Гнома даёт осечку.

Страйк поднимает РПГ, до БТР – метров 70. Нажимает спуск – у него также осечка.

  • Вторую!! – орёт Страйк.

Бес подаёт скрученный заряд.

Страйк вставляет заряд в РПГ, БТР уже проходит по шоссе метрах в 6-8. Похоже, оператор-наводчик видит засаду – и начинает на ходу расстреливать позицию спецов.

Выстрел!

Заряд попадает в борт БТР, БТР сворачивает и заезжает на позицию спецов. Наезжает на окоп и давит Бульбаша.

Бульбаш через два дня умирает в больнице.

Кто-то со стороны спецов выстрелом из РПГ или «Мухи» успокаивает БТР, кто-то расстреливает второй.

В это время выскакивают три БМП и ещё один БТР. БМП прут вперёд, водитель БТР что-то чувствует и начинает разворачиваться.

Когда он развернулся – Гном высовывается из посадки и из РПГ бьёт БТР в корму.

В десантном отделении БТР находились до 10 десантников. Они сгорают прямо в отсеке, когда горит БТР.

***

Позже Гном фотографируется на фоне сгоревшего БТР с трупами внутри и вечером выкладывает на свою страницу Вконтакте. Этот снимок становится очень известным – «Лайк от Влада» видели многие.

Гнома, которому в момент боя 21 год, украинская пресса называет «майором милиции, перешедшим на сторону врага», за его голову назначают отдельную награду.

Разведчикам после этого приходится ездить на броне, но никто из них никогда не садится в десантный отсек.

Если в «коробку» попадут, когда сидишь на броне – есть шанс отлететь и отделаться переломами и/или контузиями. Если ехать внутри – все видели, чем это может закончиться.

***

Из подбитого Страйком БТР слышны какие-то звуки. Открывается лючок для стрельбы, и оттуда высовывается ствол пулемёта.

Страйк из РПГ стреляет в броню прямо возле пулемётчика. БТР вздрагивает, ствол исчезает.

  • Гранату!

Бес подаёт выстрел, Страйк перезаряжает и видит уходящую БМП. Наводится, стреляет – мимо.

Две оставшихся БМП проскакивают через позиции и пытаются уйти в сторону Металлиста.

***

Возле подбитой «коробки» лежат пара трупов и один умирающий. Зарёвцы открывают люк, видят висящего в ремнях пулемётчика. Пулемётчик пытается пошевелиться, но ничего сделать не успевает. Кто-то добивает его двумя выстрелами.

«Коробка» выглядит странно. Советская техника, полностью забитая натовским имуществом. Медицинские пакеты, сухпайки, какие-то коробки – на всех «Made in USA», «Made in Poland», мейд ин ещё какие-то западные страны.

***

Кто-то в одном из подбитых БТР находит две ракеты – красную и белую. В это время две ракеты взлетают со стороны украинских позиций. Нашедший запускает ракеты в ответ. Наугад, одну за одной. Было бы десять, запустил бы десять, а так – есть только две, запускает две.

Как потом рассказывают пленные, ракеты были выпущены в последовательности, которая означает «Высота взята». Вроде бы именно поэтому украинцы так опрометчиво и заезжают в засаду.

Правда это или украинцы так пытаются оправдать себя за поражение – уже вряд ли удастся установить.

***

Нормально разобраться с трофеями не получается: кто-то орёт «По норам!», все врассыпную бросаются по своим окопам.

Две БМП, которые ушли в Металлист, возвращаются обратно. Почему-то не пытаясь проскочить посадку и выехать в поле, а по тому же шоссе, на котором уже попали в засаду.

***

БМП прут, стреляя во все стороны, но идея была неверной изначально. Зарёвцы залегают в окопах, и когда БПМ проносятся мимо них, по «коробкам» стреляют с двух сторон.

Страйк попадает возле места механика-водителя. БМП вздрагивает, резко сворачивает в посадку и застревает между деревьями.

  • Гранату!

Бес подаёт выстрел, Страйк заряжает РПГ.

Гном в этот раз не стреляет. Оказывается, выстрелом чего-то осколочного (скорее всего, из БМП) очень сильно порвало Косу. Косу пытаются перевязать и оттаскивают вглубь посадки.

***

  • Гранатомётчики, по местам! – истошный крик Дизеля.
  • Макс, что там? – спрашивает Бес.
  • ТАНК!!!

Бес начинает накручивать новые заряды, Страйк осторожно высовывается и видит практически в 50 метрах перед спецами танк.

Люки закрыты, десанта на танке нет. Довольно рискованно для танка, если честно, особенно возле посадки.

  • Выстрел! – орёт Страйк и стреляет.

Попадает под башню.

Башня начинает разворачиваться в его сторону. Страйк дёргает Беса за рукав, и оба дают ходу на другую сторону посадки.

В этот момент гранатомётчик спецов – Креветка – стреляет в танк практически в упор. Попадает. Танк с рёвом срывается с места и уходит в Металлист.

***

Эта атака украинцев проходит настолько безмозгло, что, возможно, и правду говорят пленные о том, что выпущенные кем-то из «Зари» ракеты означали «Высота взята».

Десант на танке предназначен в первую очередь для того, чтобы смотреть по сторонам и отстреливать гранатомётчиков. Эта практика сложилась ещё во время Второй Мировой войны.

Если бы к организации атаки подошли чуть более грамотно – для уничтожения засады могло бы хватить двух танков с десантом.

Их можно было бы пустить по бокам от шоссе, десант бы не давал поднять голову сидящим в засаде, а танки просто расстреляли бы позиции из пушек и пулемётов и затем додавили бы оставшихся гусеницами.

Если бы «коробки» вообще пошли через поля – тем более, в таком количестве, в каком они есть, против «Зари» с двумя РПГ на каждом фланге – шансов у «Зари» практически бы не было.

Но есть то, что есть – первая атака разгромлена. Кроме дважды подбитого танка, который уходит в Металлист.

Во внезапно наступившей тишине резко слышны возбуждённые крики, маты и стоны раненного украинца, который вываливается из подбитой «коробки».

Ведут первых пленных, которых вытаскивают из подбитых «броней». Пленные оглушены происшедшим и практически не реагируют на происходящее вокруг.

***

Дизель достаёт телефон и набирает Поэта.

  • Всё, пацаны, возвращайтесь. Сейчас вы нужнее здесь.
  • Макс, пусть нас встретит кто-нибудь, – отвечает Поэт.

В его словах есть логика – все ещё в горячке, и если увидят двоих в форме и с оружием, идущих со стороны украинцев – скорее всего, сначала будут стрелять, а затем – разбираться, кто это был.

  • Я вас встречу.
  • Мы идём по полю вдоль посадки, если смотреть на Счастье – по правой стороне.
  • Понял, выходим!

***

Финн и Поэт идут по полю метрах в десяти от посадки. Автоматы закинуты за спины, руки держат на виду. Поэт время от времени звонит Дизелю.

  • Макс, это мы! Мы подходим.

После третьего или четвёртого звонка Поэт видит, что они дошли почти до своих окопов. С шоссе слышны шум, возбуждённые возгласы.

На Финна и Поэта из посадки неожиданно выходят Дизель и ещё несколько человек.

  • Вернулись! – говорит Дизель.
  • Вы самое интересное пропустили, – скалится Лёд.

Поэт пожимает плечами.

  • Да как знать…

Он ещё толком не знает, что было здесь – но и находящиеся здесь также ещё не знают, как их погоняли БТРы.

  • Давайте, пацаны, вот чай (Дизель протягивает термос), и дальше по местам.

***

Поэт, обжигаясь, пьёт очень крепкий чай из закопченной кружки и курит одну за одной. У него отходняк, и его трясёт – мелко, но без остановки.

Финн на недавний стресс реагирует иначе – расстелив бушлат на траве и частично набросив его на ствол дерева, откидывается, как на кресле. Закрывает глаза и вроде бы спит.

Поэт искоса наблюдает за Финном.

Нет, ему не показалось утром – у Финна немного изменилось лицо. Стало более светлым, и черты лица словно немного заострились. И он, как кажется Поэту, как будто… Не здесь, что ли.

Словно услышав мысли Поэта, Финн открывает глаза и смотрит на него. Затем достаёт из кармана мятую пачку сигарет и вытаскивает одну.

  • Не начинал бы ты, Финн… – говорит Поэт и осекается.

Ждёт, что Финн снова сморозит про «Покурю напоследок». Но Финн только с раздражением отбрасывает сломанную сигарету. Наверное, пачка пострадала, когда они бежали через кусты и перемахивали заборы.

  • Серёга, дай сигарету.

Поэт, радуясь, что не услышал дурацкую шутку про смерть, бросает Финну пачку и зажигалку.

Финн закуривает и бросает сигареты и зажигалку Поэту обратно.

  • Серёга… – начинает Финн, но не успевает закончить.

К ним подходит Дизель и ещё пара человек. Они ведут пленных – оборванных, оглушённых, у одного или двоих – разбитые лица.

Раньше Поэт был уверен, что когда встретит украинцев лицом к лицу, то накидает им хорошенько прикладом. Но сейчас, при взгляде на этих напуганных недосверхчеловеков, испытывает только омерзение.

Поэт несколько секунд смотрит на украинцев и отворачивается. Но, как оказывается, зря.

  • Поэт, стрелять ещё не разучился, пока там бегали? – спрашивает Дизель.
  • Да вроде бы нет.
  • Это хорошо. Скорее всего, вторая атака попрёт в обход, по полям. Оттуда (Дизель кивком показывает на боковой окоп возле дерева, где Поэт и Бес стояли ночью) просят нормального стрелка на прикрытие гранатомётчика. Пойдёшь?

Поэт пожимает плечами. Его уже накрыло с чая и сигарет, и ему всё равно.

  • Пленных возьми туда. Присмотреть за ними…
  • Присмотреть? – Поэт подтягивает автомат, и его неверно понимают и Дизель, и пленные.
  • Да нет, сдай комендачам в окопе (в том окопе, вроде бы, комендатура и кто-то из «Зари»). Пусть там сидят.

Поэт снова пожимает плечами.

  • Идём.

***

Знакомых лиц в окопе почти что нет. Только один (вроде бы из второго взвода) и Большой (вроде тоже из второго) – парень, с которым Поэт общался больше, чем с остальными.

Когда Поэт с пленными приходят в окоп, их встречают сначала непонимающими взглядами.

  • Я – на прикрытие гранатомётчиков.
  • А, Дизель говорил. Стрелок-снайпер?
  • Полуснайпер.
  • Это как?
  • СВД мне не дали – нет подготовки снайперской. Но дали автомат с оптическим прицелом.
  • И с ночником? – спрашивает кто-то.
  • Да.
  • Это ты ночью через ночник пластунов заметил?
  • Мы с Бесом.
  • Вот и хорошо, – говорит старший. – А этих зачем привёл?
  • Сказали, у вас окопы глубже. Пусть сидят.
  • Ну пусть сидят. Давай их в окоп.

Пленным, у которых связаны руки, помогают спуститься в окоп (действительно глубокий и капитальный). Кто-то даёт Поэту глотнуть энергетика из пластиковой бутылки.

Поэт в ответ угощает сигаретой, выбирает себе место возле стрелковой ячейки и начинает обустраиваться.

***

Поэт лопаткой ровняет бруствер, добавляет на него несколько веток и вдруг обращает внимание на то, что сзади, в окопе, уже какое-то время кто-то говорит с пленными. Поэт начинает прислушиваться.

  • …На хер вы сюда припёрлись вообще?
  • Ну…
  • Что «ну»? Что вот он тебе сделал, или я? Что?
  • Ну… Нам дома обещали… – вдруг выдаёт пленный.

Поэт даже откладывает лопатку и весь обращается в слух.

  • Какие дома?!
  • Ну нам командиры сказали, что мы освободим город, выберем дом, и будем жить. И семью перевезём. А этих выселят. И двести пятьдесят тысяч… гривен… подъёмных на семью… – «освободитель» уже почти плачет.
  • От кого «освободите»?!!
  • Нам говорили, чеченцы Луганск захватили…
  • Слышь, Вася (у луганских, как уже понимает Поэт, «Вася» – аналог слова «лох»), что-то у тебя нескладуха получается, – вмешивается ещё один голос. – Если ты пришёл «освободить» от чеченцев, кого ты из домов выбрасывать собрался? Меня? Или мою семью? Или чеченцев? Так у чеченцев здесь домов нет! У них в Чечне!

Поэт перестаёт слушать и решает для себя, что это – бред. От страха или от шока.

Но подтверждения этому «бреду» потом будут встречаться много раз. «Освободителям» украинская власть действительно обещает дома местных, их имущество и даже рабов из числа местных жителей.

Поэт заканчивает обустраивать бруствер и начинает делать ячейки под запасные магазины.

«Неужели действительно в обход попрут? – крутится в голове мысль. – В поле пару танков – и кранты нам всем. Прямо под этим деревом».

***

Пленных из первой партии отправляют на «Зарю». Двоим «гостям» в сопровождение выделяют Лютого и Адама (ударение на первом слоге).

С транспортом пока что туго. Лютый, Адам и двое украинцев идут пешком вдоль шоссе в сторону Металлиста.

За разговором слышен ровный неясный гул за спиной, но ни Лютый, ни Адам пока не обращают на него внимания.

Один из пленных, который оказывается потомственным военным, прислушивается.

  • Танк за нами, – вдруг говорит он.
  • Да ладно!
  • Танк. Он идёт к нам.

Лютый пожимает плечами. Откуда здесь взяться танку, если у «Зари» нет даже БТР?

  • Правда, танк, – настаивает украинец. – Давайте спустимся в посадку.
  • Идём.

Тут вмешивается Адам.

  • Лютый, давай перейдём на другую сторону, там хоть посадка есть.

На той стороне дороги, где они сейчас идут, в полосе деревьев – немалый разрыв.

  • Ну давай.

Четверо переходят на другую сторону дороги.

  • Лютый, давай в посадку спустимся.
  • Давай спустимся.

Они уже находятся недалеко от Металлиста. Спускаются в посадку, но понимают, что если действительно на них выйдет танк, это мало поможет. Решают двигаться к посёлку и зайти во дворы. Где-то быстрым шагом, где-то бегом, добираются до края посёлка – и наталкиваются на длинный высокий забор.

Лютый и Адам смогут его перелезть, но вот пленные – вряд ли.

  • Ложимся, – командует Лютый.

Четверо ложатся в траву. Но трава, которая казалась высокой, на самом деле едва закрывает их до половины.

И в это время становится виден идущий по дороге танк.

  • Ложись! – повторяет Лютый.

Все четверо вжимаются в землю.

Лютый ощущает приблизительно то, что почувствовали Финн и Поэт утром. Непередаваемое ощущение – когда на тебя прёт броня, а у тебя только автомат, штык-нож и пара ручных гранат.

В Металлист танк может войти двумя дорогами. Одна из них проходит прямо мимо залёгшей четвёрки.

Позже Лютый рассказывает, что молился в тот момент, как мало когда в жизни: чтобы танк прошёл другой дорогой. Наверное, Бог услышал Лютого – и танк действительно другой дорогой уходит в Металлист. Оттуда вскоре доносятся стрельба и взрывы.

Пользуясь моментом, они спускаются в неглубокую балку, расположенную недалеко от них.

Лютый дозванивается до Андрея.

  • Андрей, у нас пленные, мы в Металлисте, тут со всех сторон неясно кто. Что делать с ними?
  • Пленных нужно доставить в батальон, – отвечает Андрей. – Сами не подставляйтесь, но и их постарайтесь привезти.
  • Понял.

Лютый убирает телефон в карман, и тут до него дозванивается Мангуст.

  • Лютый, вы где?
  • В Металлисте, в балке. Тут такое сейчас…
  • Заходите в Металлист, ждите нас там. Если что – лучше сидите до упора. Тут, честно говоря, вообще неясно, кто где.
  • Нам что, до утра сидеть?
  • Главное – зайдите. Затем скажете адрес, мы заедем, как заведёмся.
  • Понял.

Дождавшись, пока разговор закончится, внезапно подает голос один из пленных. Он сразу берёт быка за рога и предлагает зарёвцам деньги.

  • Позвоните моим родителям, они заплатят столько, сколько вы скажете.
  • Заткнись, – отвечает Лютый.
  • Не, ну правда…
  • Заткнись.

Лютый на минуту замолкает, соображает. Затем принимает решение.

  • Давай ходу в посёлок!

Лютый и Адам поднимают пленных и, пригибаясь, бегут вдоль забора, пока не находят вход в посёлок.

В одном из дворов они видят пожилого мужчину.

  • Отец, мы не надолго. Мы постараемся выбраться как можно быстрее, – запыхавшийся Лютый старается говорить как можно более вежливо.

Хозяин дома смотрит на четверых, двое из которых – без оружия, и понимает всё без слов.

  • Смотри, «освободитель», – зло говорит Лютый пленному, показывая ему на мужчину. – Это его ты приехал убивать?

Пленный молчит. Хозяин также молчит.

Хозяин внезапно показывает Лютому на стоящую во дворе «Жигули».

  • Возьмите. Потом пригоните и оставьте. Дом искать не нужно, просто бросьте в посёлке.
  • Спасибо, отец!

Пока пленные и Адам грузятся в «Жигули», Лютый снова пытается связаться с Дизелем. Безрезультатно.

Внезапно удаётся дозвониться до Мангуста, который обещает выдвинуться к ним с «Кордом» – первым крупнокалиберным пулемётом «Зари», выехавшим на боевые.

  • Не нужно, – отвечает Лютый Мангусту. – Машину мы уже нашли, сами доберёмся.

***

Есть ещё «Утёс» на джихадмобиле разведки, но Филин ещё не успел довести джихадмобиль до ума, и его всё нет.

Мангуст ставит свой «Корд» в кузов тентованой «Газели», переднюю лапу пулемёта придавливают брустверным мешком с песком – чтобы не прыгал при стрельбе. Передвижная огневая точка готова.

На Металлист начинают подтягиваться люди – «Заря» и комендатура, поднимают всех, кого могут. Других подразделений на передовой пока что особо не видно.

Мангуст привозит своих штурмовиков и основную огневую силу взвода – тачанку из «Газели».

  • С пулемётом не нужно, – повторяет Лютый Мангусту. – Доедем.

Он садится в машину и «Жигули» срываются в сторону Луганска.

Лютый и Адам довозят пленных до батальона и сдают их. «Жигули» в тот же день отгоняют в Металлист и отдают владельцу. Плюс – канистра бензина за беспокойство.

***

Дважды подбитый танк заезжает в Металлист, где окончательно глохнет. Его окружают зарёвцы и начинают расстреливать, из чего есть. Танкисты отстреливаются из того, что работает – получается, что после нескольких бессмысленно брошенных в танк гранат между зарёвцами и танкистами завязывается обычный стрелковый бой.

Против заглохшего, но не горящего танка стрелковое оружие – только шум. Впрочем, кого-то сразу отправляют за гранатомётом, и танкисты это прекрасно понимают.

Двое членов экипажа пытаются сдаться, но их расстреливает их же командир. Дальше командир методично отстреливается, пока остаются боеприпасы, а затем совершает самоубийство.

Версии были разные. Кто-то говорит, что он просто застрелился, но большинство утверждает, что командир танка выбрасывает из танка Ф-1 и с криком «Слава Украине!» спрыгивает на гранату. Все сходятся в одном – когда закончились боеприпасы, украинец покончил с собой.

Его идеология – идеология врага. Но такая сила духа и такая смерть вызывают уважение. Позже Поэт ни разу не слышал, чтобы хоть кто-то пренебрежительно отозвался о командире украинского танка, заглохшего в Металлисте.

***

Поэт заканчивает обустраивать своё «рабочее место». Получается неплохо и даже уютно. Если не думать о том, что с автоматом и «Мухой» здесь ждёшь атаку бронетехники.

В это время раздаётся свист и где-то в поле падает мина.

Те, кто находятся в окопе, поначалу вздрагивают, лица у многих вытягиваются.

Но мина падает далеко, и почти ко всем быстро возвращается нормальное настроение.

  • Лохи, – с облегчением говорит кто-то и кивает головой в сторону Счастья.

Понятно, что он подразумевает украинских миномётчиков.

Собственно, зря. Радоваться нужно, если куда-нибудь в сторону прилетает кассета «Градов» или если туда идёт массированный обстрел. Если же далеко и на вид безобидно падает один снаряд, затем второй – значит, пошла пристрелка.

Грамотные артиллеристы нередко пристреливаются по объекту в стороне от основной цели, определяют поправки и затем сразу переносят огонь на цель.

Но в «Заре» этого пока что никто не знает. Где-то в поле падает вторая мина – снова короткий шок и затем радостное возбуждение.

Длится радость недолго. Артиллеристы явно работают с корректировщиком, который передаёт результаты наблюдений. Ещё немного – и совсем рядом с позициями зарёвцев начинают сыпаться снаряды и мины.

***

Мина, когда летит, свистит, звук снаряда из гаубицы больше похож на шелест. Разрыв гаубичного снаряда более хлёсткий. Самое неприятное из артиллерии – наверное, «Грады». Они приходят практически не слышно, и разрывы от них не очень громкие – но эффект превосходит всё остальное.

В этом бою украинцы «Грады» не использовали. Против «Зари», кроме батальона «Айдар» с поддержкой ВСУ и НГУ – гаубичная и миномётная батареи. Артиллеристы у украинцев хорошие – когда они работают с корректировщиком, сразу попадают в цель или почти в цель.

На «Зарю» сыплются гаубичные снаряды и миномётные мины. Поэт, вжимаясь в окоп, неожиданно для себя вслушивается в звуки прилетающих снарядов и разрывов. Он отмечает разницу, но пока не знает, где что.

К осени 2014-го года в Луганске даже дети будут замечать разницу в «прилёте» и разрыве 82-й мины, 122-й, гаубицы и «Градов». Впрочем, их легче различать, когда находишься в стороне от разрыва. Если же падает практически рядом, звуки воспринимаются искажённо.

***

Возможно, дело в том, что вслед за свистом Поэт сразу слышит разрыв, и резкий перепад громкости звуков как-то влияет на слух. Но Поэт чётко слышит свист снарядов и мин не столько как свист, сколько как яростный визг живого существа.

Время от времени Поэту кажется, что за разрывами, особенно звучащими один за одним, слышен нечеловеческий хохот.

Наверное, это нервы. Мыслей нет, есть чёткое восприятие происходящего и коктейль из ужаса, восторга и душевного подъёма. Поэт всем телом вжимается в стенку окопа и со странной смесью любви и бессилия обнимает автомат.

Морально накрыло всех. Изменяется восприятие, и люди, попавшие под обстрел впервые, поднимают голову между разрывами и вжимаются ровно тогда, когда взрыватель почти коснулся земли.

Движения быстрые, уверенные, но не резкие. Поэту на секунду кажется, что в них просыпается генетическая память предков времен Великой Отечественной войны.

***

Судя по виду, страшнее всех, как это не странно, пленным украинцам. Лица у них вытянуты, бледного землистого цвета, глаза круглые.

  • Что расстроились, хохлы? – зло кричит кто-то. – Это же ваши братья? Что же…

Договорить не успевает. Резкий, разрывающий перепонки свист – и оглушительный взрыв рядом с окопом. Сосед Поэта, который как раз начал поднимать голову, пластом падает на дно окопа – прямо на пленных.

Поэт прижимается к стенке и закрывает глаза, с ужасом ожидая, что следующий снаряд прилетит прямо в окоп.

Следующего снаряда пока нет – обстрел прекращается так же внезапно, как и начинается. Пару минут вслушиваясь в тишину, Поэт понемногу разгибается и дрожащими руками достаёт сигарету.

  • Закончилось, – тихо говорит кто-то.

На самом деле главное ещё не и начиналось – но этого ещё никто не знает. И на тех, кто в окопе, начинает накатываться усталость и радость от того, что в окоп не залетели ни мина, ни снаряд.

***

В этот раз мина попала прямо в окоп спецам. Парадокс войны – на начало обстрела в окопе было 9 человек, но не пострадал никто. Буквально за минуту до попадания кто-то в окопе (кажется, Чёрный) вдруг поднимается, как лунатик.

  • Валим отсюда, – изменившимся голосом говорит он.
  • Ты что, дурак? – орёт кто-то в ответ.
  • ВАЛИМ ОТСЮДА!!! – голос Чёрного звучит настолько странно и жутко, что ему моментально верят все.

Девять человек хватают оружие и, пригибаясь, выскакивают из окопа и бегут в соседние окопы или падают между деревьями в посадке.

Как раз вовремя. Буквально через полминуты мина прилетает точно в окоп. Если бы не послушались Чёрного – все, кто остались, оказались бы размазанными по стенкам и клочьями раскиданными вокруг.

***

Поэт садится на свой вещмешок, откидывается на стенку окопа и смотрит в небо. Он впервые ощущает это непередаваемое состояние, наступающее только после обстрела или боя – ЖИВОЙ!!!

Поэт рукавом стирает пыль со экрана часов и долго смотрит на медленно меняющиеся секундные цифры. Собственно, в этот день он смотрит на часы постоянно.

Он всё ждёт, что или подтянутся какие-то резервы (которых особо и нет), или произойдёт какое-то чудо. Или наступит ночь – ночью коробки в атаку не пойдут. И артиллеристам попадать ночью, как Поэту кажется, будет тяжелее.

Но до ночи ещё далеко. Собственно, и до полудня ещё далековато. А цифры на экране сменяют друг друга очень медленно.

***

Внезапно в безмыслие Поэта вторгается какой-то далёкий звук. Поэт некоторое время соображает, что это, затем резко подскакивает. Он уже слышал этот звук сегодня и вряд ли когда-то забудет.

По асфальту со стороны Счастья грохочут гусеницы приближающихся коробок.

Поэт высовывается из окопа – и сползает назад. «Его» гранатомётчик поднимает гранатомёт и смотрит в свой сектор – в поле. Там никого нет.

Грохот гусениц звучит за деревьями почти напротив окопа. Внезапно начинается массовая стрельба, слышны несколько взрывов.

Затем – визг металла, грохот и громкий треск деревьев и кустов, ломающихся под большой массой. Ещё один взрыв – и вдруг перестаёт звучать двигатель и на несколько секунд наступает почти полная тишина.

Убедившись, что по полю атаки нет, Поэт выскакивает из окопа и мчится к посадке – туда, где застряла броня. Слева от него пыхтит Большой, справа гулко топает Добрыня со своим «Малышом» ПКМ.

Добрыня, Большой и Поэт почти добежали до посадки – и тут всё вокруг взрывается длинными очередями.

***

Экипаж подбитого БМП, застрявший в кустах, начинает отстреливаться вслепую во все стороны. Зарёвцы лупят в БМП из автоматов и пулемётов. Визг постоянных рикошетов слышен даже сквозь выстрелы.

Добрыня, Большой и Поэт останавливаются – и вдруг вокруг них со всех сторон начинают плясать пылевые фонтанчики.

Добрыня внезапно выдаёт матерную тираду, хватается за ногу и медленно оседает на землю. В следующую секунду беззвучно и резко, как подкошенный, слева от Поэта падает Большой.

Поэт, где стоял, просто ложится на землю, сжимает до боли в пальцах автомат и смотрит в посадку, где за деревьями видна морда БМП.

Пули свистят, рикошеты визжат, пылевые фонтанчики по-прежнему пляшут вокруг.

***

Стрельба становится чуть тише, Поэт начинает дышать и оглядывается по сторонам.

Добрыня уже отползает. Поэт поворачивается влево и смотрит на Большого. Большой в сознании, но лицо – бледное, как мел.

Это сравнение всегда казалось Поэту метафорой, но сейчас видно, что это правда.

Поэт, не поднимаясь, забрасывает автомат за спину и подползает к Большому.

  • Гребём отсюда!

Большой молча смотрит.

  • Ползти сможешь?

Большой молчит.

Поэт подползает ещё ближе, хватает Большого за шкирку и пытается тащить в сторону окопа. С таким же успехом Поэт мог бы пытаться тащить БМП. Большой выше, гораздо плотнее и гораздо тяжелее Поэта.

Поэт на секунду зависает. Понятно, что нужно убираться – пули по-прежнему свистят над головой и чопают в землю. Но и Большого оставлять нельзя.

  • Сможешь мне помочь?

Большой, тяжело дыша, кивает.

Поэт разворачивает Большого за ноги и, также не поднимаясь с земли, начинает катить его в сторону окопа. Большой помогает, как может.

Это оказываются очень долгие несколько десятков метров.

Вокруг БМП всё ещё идёт стрельба, пули всё ещё летят поверх и попадают в землю. Поэт очень остро чувствует, что повёрнут к окопу передом, к БМП задом. Что сзади молотят множество стволов и оттуда, из ничем не прикрытой пустоты, постоянно летят пули.

Поэтому, когда Поэт ползёт, он всё время делает зигзаги – чтобы член и яйца всё время были прикрыты по направлению огня то одним, то другим бедром.

Защита, конечно, так себе, но другой всё равно нет.

***

До окопа удаётся добраться без новых происшествий. Большого принимают и аккуратно усаживают на дно, Поэт молнией переваливается через бруствер и падает рядом с Большим.

Большой уже не такой бледный, но губы у него становятся серыми. Поэт видит, что слева на рёбрах на кителе Большого – небольшое отверстие, вокруг которого расползлось пропитанное пылью тёмное пятно.

  • Давай, снимай китель!

Большой неловкими и экономными движениями начинает стягивать китель, Поэт аккуратно помогает ему. Под кителем на майке кровавое пятно значительно больше.

  • Хер с ней, с футболкой…

Трясущимися руками Поэт вытаскивает штык-нож (странное, с точки зрения Поэта оружие) и распарывает футболку. Большой медленно растаскивает на теле куски футболки, Поэт в это время достаёт из разгрузки и вскрывает индивидуальный пакет.

  • Убери чуть руку…

Большой осторожно поднимает руку. Поэт видит, что у Большого на ребре – что-то вроде глубокой ссадины. На участке тела размером чуть меньше рублёвой монеты нет куска кожи и мяса, и оттуда аккуратно светится сахарно-белое ребро.

«Вот почему у японцев белый – цвет смерти», – некстати выскакивает в голову мысль.

  • Сейчас, братик, – бормочет Поэт, вытаскивая из медпакета бинты и тампоны, – сейчас. Там херня, по касательной зацепило. Ребро целое, только мяска выдрало. Неделю поболтаешься на больничке – и всё. А мяса наешь.

Поэт накладывает Большому на рану тампон и бинтует вокруг груди и через плечо.

Большой молчит, его дыхание становится тяжелее.

***

Неделей на больничке, конечно же, не обошлось. 5,45 пуля, неустойчивая при попадании в тело тем особо страшная, по касательной цепляется за ребро, заворачивает под ребро и обматывает Большому половину лёгкого, пока не останавливается где-то ближе к ключице.

К сожалению, медпоготовки во взводе ещё не было. Будь Поэт хоть чуть подготовлен – он бы знал, что в подобном случае упаковку медпакета (или хотя бы кусок целлофана) гладкой стороной к телу нужно накладывать на рану. Чтобы воздух не заходил в пробитое лёгкое снаружи.

Но он этого не знает. Правда, тампон в медпакете большой и плотный, и бинтует Поэт достаточно туго. Возможно, это играет какую-то роль.

Безусловно, главным оказывается то, что Большого очень быстро увозят в больницу. Поэт, ловящий отходняки после вылазки к БМП, видит это краем глаза, и механически отмечает, что Большого уносят грачёвцы. Вроде бы среди них – и сам Грач.

Большой пару месяцев болтается в больнице, сильно худеет там (по своим, конечно, меркам), но восстанавливается и возвращается в батальон.

***

Добрыня остаётся на позиции. Ему ногу едва зацепило. Кто-то накладывает повязку (поначалу – вообще поверх брюк, которые Добрыня категорически не даёт распороть). Пыльный и злой Добрыня хромает туда-сюда со своим ПКМ наперевес и изрыгает ругательства до самого неба – как обычно, свиреп и страшен.

***

Звонит Дизель.

  • Поэт, ты как там?
  • Нормально, – зло отвечает Поэт.
  • Давай назад, ты здесь нужен.
  • Иду.
  • Косу увезли – порвало его сильно. Будешь теперь за Гномом следить. Сможешь заряд на РПГ скрутить?
  • Гном покажет, если что.
  • Покажет. Давай, я жду. Полюбуешься на братьев с вашей Украины.
  • Хера на них любоваться? Не Саша Грей.
  • Какой Саша??
  • Ладно.

***

Поэт возвращается к своим и находит взбудораженного Гнома. Гнома понять можно – парню всего ничего, а он уже подбивает броню и однозначно становится одним из героев боя.

Да и насмотрелся, пока вытаскивал и помогал бинтовать Косу.

Поэт выдёргивает Гнома в сторону и почти силой заставляет показать, как скручивать заряд для РПГ. Действительно, ничего сложного. Гном снова рвётся кому-то что-то рассказать.

  • Гном, я здесь буду, с зарядами.
  • Хорошо! – Гном убегает.

Поэт выбирает место между  деревьями, закуривает и откидывается на толстый ствол. Странно слышать, как во внезапно наступившей тишине начинают петь птицы.

В стороне слышны треск горящего дерева, лязг люков на размародёриваемых бронях, приближающиеся голоса. На позицию подтягиваются дополнительные силы – почему-то только «Заря» и комендатура. Поэт машет рукой своему первому взводному – Музыканту.

  • Серёга, и ты здесь? – улыбается Музыкант.
  • Так а без меня куда? – рассудительно отвечает Поэт.

Договорить они не успевают – Поэт подрывается от того, что слышит на дороге шум приближающегося транспорта. Шум какой-то тихий и несерьёзный.

В три прыжка Поэт выскакивает из посадки на шоссе.

***

Прямо в сторону позиции едет маленькая светлая машинка – из тех, которые называют «женскими». Поэт демонстративно передёргивает затвор и наводит на лобовое стекло.

  • СТОЯТЬ!!! – орёт Поэт во всю глотку.

Всё его внимание сконцентрировано на машине, но он отмечает, что сзади щёлкают предохранители и лязгают затворы.

Машина с визгом тормозит.

Надежда Савченко позже рассказывает, что это была машина её сестры.

Дальше начинается сюрреализм.

Двери машины распахиваются и из неё радостно выбираются двое. В чёрной форме, с закатанными чёрными балаклавами на головах.

Оба плотные, коренастые, один ростом приблизительно с Поэта, другой – чуть пониже и поплотнее. На рукавах у обоих нашиты украинские флаги. Парочка дружелюбно скалится и весело машет зарёвцам.

Поэту почему-то вспоминается мультфильм «Приключения Капитана Врунгеля», и он мысленно называет приезжих «Джулико Бандито» и «Воро Гангстерито» – как звали весёлую, но невезучую парочку гангстеров из мультфильма.

  • Здорово, хлопцы! – улыбаются новоприбывшие.

Поэт чувствует, что у него скоро поедет крыша.

  • СТОЯТЬ! РУКИ ВВЕРХ!!!
  • Да ладно, хлопцы, мы ж свои! – успокоительно улыбаясь, увещевает тот, что повыше – «Джулико Бандито».
  • Слава Украине!!! – скалясь во все 32, кричит «Воро Гангстерито».

И самодовольно смотрит на зарёвцев – как будто ждёт бурных оваций.

За спиной у Поэта неожиданно громко щёлкает ещё один предохранитель.

  • Ну идите сюда, раз «Слава Украине!!» – зло говорит кто-то.

В одно мгновение весёлые гости понимают всё. Лица у них вытягиваются и становятся абсолютно белыми, что особо заметно на фоне чёрной формы и балаклав.

Поэту кажется, что даже у Большого после ранения не было такого бледного лица.

  • Да хлопцы, да вы чего, мы же свои… – невезучие айдаровцы ещё пытаются что-то доказать.

Интересно, что?

  • СЮДА ИДИ, СУКА!!!

***

Приехавшую парочку оттаскивают от машины. Все наручники, которые были у зарёвцев, ушли на прошлых пленных, поэтому новым связывают руки за спинами ремнями. «Гости» орут во всю глотку.

  • Пацани, та мы ж свойи! – у обоих – сильный западенский акцент, и слушать их становится смешно. – Мы ж свойи! Мы ж так переодилысь, шоб через блок-посты хохлив пройихаты! Мы же до вас на помощь прыйихали! Дайтэ автоматы, мы пойдемо хохлив крошиты разом з вамы!..

Поэт подходит к машине и осторожно открывает дверь.

На заднем сидении лежат два автомата – АКС и АКСУ. И все сидения и весь пол – спереди и сзади – устелены пачками патронов. Две или три пачки разорваны, и патроны из них рассыпаны поверх других пачек.

Это – вовремя. С патронами у разведки уже напряжёнка.

  • Спасибо! – кричит Поэт за спину «гостям», затем оборачивается к своим. – Пацаны, нам БК привезли! И «железа» парочку!

«Ксюху» (АКСУ) немедленно отдают Гному. Он уже успевает пострелять из своей, и она наглухо клинит на втором или третьем магазине.

Поэту за войну раз десять приходится видеть, как сбоит автомат Калашникова. Раз восемь – по вине владельца, который вовремя не чистит или не так относится к оружию. Но два раза – производственные браки. Этот случай на Металлисте оказывается первым.

Второй автомат также куда-то утаскивают, Поэт в это время нагребает патроны в подвёрнутый на животе китель.

  • Пацаны, налетай, пока есть!

Подходит кто-то из спецов, затем – из разведки, патроны выметают из машины моментально.

Десятка два пачек – с бронебойными патронами 5,45, Эти вообще исчезают сразу, но несколько пачек Поэт успевает ухватить. Две кладёт в отдельные карманы – себе и Финну.

Поэт закидывает автомат за спину и идёт к своим. Смотрит на «трофеи» и мысленно делит лежащую в кителе массу на три части. Себе, Финну и на общак.

***

Пока Поэт находит Финна, пока делится с ним, пока отсыпает себе и раздаёт остальное своим – приехавших украинцев усаживают под деревом.

У того, кто пониже, находят в карманах брюк снайперские патроны – 7,62 на 54 с покрашенными в серебряную краску пулями. Это – специальная серия для СВД.

В другом кармане лежит «Нафтизин». Его снайперы используют для того, чтобы закапывать глаза. Когда долго смотришь в оптический прицел, глазная мышца устаёт, и «Нафтизин» в этом случае – самое оно.

По одиночке снайперские патроны и «Нафтизин» при попадании в плен – уже нехорошо. Но вместе – однозначно наводят на мысли.

Снайперов, артиллеристов, корректировщиков и лётчиков на войне обычно в плен не берут. Валят на месте. Но стрелять в связанных ни у кого не поднимается рука.

Кто-то звонит в «Зарю».

Украинцы вопят. От волнения их западенский акцент становится ещё сильнее, и придаёт их словам совсем уже комедийный колорит.

  • Хлопци, я ж свий! – орёт «Джулико Бандито». – Я свий! Я з Пытэра! Я з Пытэра!
  • Пацани, я ж з Урэнгою прыйихав! – вопит «Воро Гангстерито». – Дайтэ автомата, я буду хохлов стрилять з вамы! Дайтэ мэни автомата! Я ж прыйихав з Урэнгою!
  • Слышишь, Вася, – говорит Музыкант, – заткнись, не смеши людей.

Совет запоздалый. Зарёвцы ржут.

Клички из мультфильма, которые пришли Поэту в голову, сразу уходят в никуда. Парочку прозвали «Пытэр з Урэнгою», и их ещё долго вспоминают, когда невесело и нужно поднять себе настроение.

  • Поэт, посторожи своих «гостей», – смеясь, говорить Дизель. – Скоро подменим. Люди же не зря к тебе приехали аж из «Пытэра» и «Урэнгою».
  • Понял.

***

За двадцать-тридцать минут, которые Поэт сидит с «гостями», они умудряются вынести ему все мозги. Просьбы сыплются из них, как горох из рваного мешка.

«Дай сигарету», «Дай попить», «Перевяжи руки послабее», «Дай автомата». «Пытэр з Урэнгою» нервничают, и выкуривают сигареты, которые Поэт вставляет им в зубы, за три затяжки.

Поэт смотрит на пленных и всё пытается сообразить, что должно было произойти с людьми, чтобы они отправились со своей Западэнщины на Донбасс убивать тамошних людей.

С которыми они были гражданами одной страны и, зачастую, связаны дружескими и родственными связями.

Додумать мысль Поэт не успевает. Над головой с воем проходит мина. За ней – вторая. Дальше шелестят снаряды – и артобстрел начинается с новой силой.

***

Разрывы слышны где-то за позициями – в стороне Металлиста. Но Поэт и те, кого он видит, падают на землю и прижимаются к стволам деревьев.

Зарёвцы уже понимают, что обстрел может вестись в сторону – а затем резко оказаться перенесённым на их позиции.

«Пытэр з Урэнгою» с совершенно белыми лицами сползают на землю и замолкают.

Поэт, стараясь не поднимать голову, закуривает и курит, лёжа на земле и повернув голову в сторону.

Обстрел продолжается минут двадцать-тридцать, затем резко прекращается. Кто-то подменяет Поэта, он идёт искать Финна – допить оставшийся в термосе крепкий чай, «купец».

Поэт испытывает странную смесь чувств. С одной стороны – хорошо, что не по позиции. С другой – по кому там, сзади, вообще можно было стрелять?

***

Вечером Поэт узнает, что в тот раз обстреливают перекрёсток возле поста ГАИ. Через перекрёсток в это время выводят мирных жителей из Металлиста. Кто-то однозначно корректирует огонь – разрывы быстро пристреливаются по перекрёстку и затем ложатся точно в цель.

Что думает корректировщик, который прекрасно видит, как через перекрёсток бегут гражданские с сумками и детьми – ведомо только ему.

Под этот обстрел, в частности, попадают российские журналисты Игорь Корнелюк и Антон Волошин.

Мина прилетает им практически под ноги. Волошин гибнет на месте – в момент взрыва он находится чуть ли не вплотную. Корнелюк умирает позже на операционном столе.

***

Позже «Пытэра з Урэнгою» обменяют по программе обмена пленными. Они будут в укроСМИ рассказывать, каким ужасным пыткам их подвергало ополчение и как мужественно они всё терпели.

Ни один из них ни разу не заикнётся о том, что в «Заре» человека однозначно идентифицируют, как снайпера – и он возвращается домой живой и здоровый.

И про то, что у Поэта за полчаса выкуривают чуть ли не пачку сигарет – тоже ни звука.

***

Попить с Финном «купца» особо не удаётся. Только сделали по глотку, только закурили – рядом оказывается Дизель.

  • Поэт, у тебя есть индивидуальный пакет запасной?
  • Да у меня и своего-то не осталось.
  • Хреново. У многих тоже почти нет.
  • Я на Большого потратил.
  • Наши на Косу ушли, на пленных этих… Говорят, к Кэповским сейчас подвезут пакетов.
  • О, я туда!
  • Возьми на всех, раз так.
  • Хорошо.

Поэт выходит из посадки, переходит дорогу и быстро идёт мимо позиций спецов – назад, в сторону Металлиста. Пройдя окопы, вдруг видит группу людей. В центре – человек в камуфляже, лицо замотано жёлтой банданой с какими-то синими надписями.

Пленному задают вопросы, кажется, Печора снимает разговор на камеру.

Поэт обходит группу так, чтобы не попасть в кадр.

«Снова пленный, – думает Поэт. – А чего до сих пор с ним носятся?»

  • Дай сигарету! – кричит кто-то из спецов.

Поэт вытаскивает пачку. Пока закуривают, кивает головой на группу.

  • Что это за чудо?
  • Корректировщик. С вашей стороны, кстати. За полем, в посадке «лёжка» была. Недавно привели.
  • Кто?
  • Вроде бы Шатун с Бекасом.
  • Так ему и надо.

Поэт идёт дальше. Проходя мимо группы, слышит обрывки разговора. Голос у того, кого назвали «корректировщиком», неожиданно высокий. Совершенно не подходящий к плотной мужской фигуре.

«Действительно, правду говорят, что за хохлов одни пидорасы воюют», – неожиданно выскакивает в голову мысль.

«Корректировщик» что-то доказывает стоящим вокруг зарёвцам. Поэт слышит только обрывки: «У меня автомат…», «Не дают летать…».

  • Ты корректировщик? – резко говорит кто-то.

Пройдя метров 50, Поэт находит машину, которая привезла медпакеты, сигареты, еду и воду. Поэт нагребает в завёрнутый китель индивидуальные пакеты, выпрашивает ещё пару и прячет в карманы брюк.

Возвращаясь, Поэт снова натыкается на спеца, который стрелял у него сигарету. Спец пьёт сгущёнку из пробитой банки. Увидев Поэта, протягивает ему банку.

  • Видал? – спец снова кивает на «корректировщика».
  • Ну?
  • Так это же баба!
  • Ну и что?
  • Так баба же! – в голосе спеца слышно такое удивление, будто бы в украинской армии категорически берут на службу только мужчин.
  • Ну и хрен с ней.
  • Это же она по нам из посадки хуярила!
  • Ну и всё. Отхуярилась.

Поэта действительно совершенно не цепляет история, которая почему-то так цепляет спеца. Ну баба и баба. Ну стреляла по ним – и стреляла. Мало ли, кто сегодня по ним стреляет.

Возможно, если бы Поэт знал, что привели эту пленную именно оттуда, откуда по ним с Финном стреляли одиночными перед боем (когда их в посадку загнали БТРы) – может, он бы проявил больше интереса.

А так – Поэт даже не особо обращает на неё внимания. Единственное, почему он запоминает этот эпизод – из-за совсем уж явного, почти пародийного несоответствия женского голоса и плотной мужской фигуры.

Из-за которого Поэт поначалу решает, что зарёвцы поймали украинца-патриота-педераста.

***

Вспоминает Поэт эту историю значительно позже. Когда ближе к осени история набирает обороты в СМИ оказывается, что эта пленная – та самая Надежда Савченко.

Неясно, из-за чего вообще разгорается сыр-бор: никаких особых геройств в бою под Металлистом за ней не замечено. И сколько Поэт не пытался выяснить – может, она является чьей-то любовницей, женой или родственницей – ничего подобного не находит.

Просто Надежда Савченко оказывается в нужное время в нужном месте. И становится международной героиней. А также Героем Украины.

Парадоксы войны.

В «либеральной» прессе воют о зверствах ополчения – но никто не говорит о том, что Савченко идентифицируют как снайпера и корректировщика одновременно – и оставляют в живых.

***

Кстати, повезло Надежде Савченко значительно больше, чем практически всему первому составу «Айдара». Мало кто из них переживает этот бой.

Через несколько дней после боя на Украине разгорается скандал. Комбата «Айдара» Сергея Мельничука долго пытаются отдать под суд. Затем дело заминают.

Возможно, украинские власти и сами рады избавиться от части неуправляемых отморозков с Майдана.

Из «Айдара» поднимаются, по факту, двое: Сергей Мельничук и Надежда Савченко. Что касается остальных…

Через пару дней после боя кому-то из разведки отзваниваются люди из одного села – с «той» стороны. По их словам, на окраине села украинцы выкапывают здоровенный котлован, привозят полный автобус трупов (заложенный до самого верха), сбрасывают трупы в котлован и загребают котлован бульдозером.

Кто будет интересоваться судьбой первого состава «Айдара» – ищите в одном из сёл возле Счастья. Выжившие «айдаровцы» знают, где.

***

Два-три часа тянется тягучее затишье. Подтягиваются штурмовики «Мангуста», другие зарёвцы, комендачи. Все ждут непонятно чего, Поэт постоянно смотрит на часы.

От захваченной техники толку немного – когда утаскивают танк из Металлиста, выясняется, что водить броню умеет один человек – Витя-Бронетанк. Он садится в броню, которая сохранилась лучше всех, на место оператора-наводчика Вася-Психолог. По факту есть только один экипаж.

Мангуст подгоняет свою тачанку – «Газель», в кузове которой расположен «Утёс». Тачанку разворачивают задом к противнику и ставят возле посадки.

Ждут.

Поэт достаёт банку тушенки, начинает её вскрывать – и отбрасывает. С той стороны бахает, слышен истошный свист мины, она падает в поле. Затем вторая, третья – и понеслась.

Похоже, с той стороны кто-то пытается сунуться прямо за артподготовкой. У спецов начинают стрелять, за позициями разведки ревёт двигатель, и тачанка выходит на шоссе. Она курсирует вперёд-назад прямо напротив окопа Поэта, и «Утёс» бьёт куда-то короткими очередями.

Очередная мина прилетает практически под тачанку. Поэт видит сквозь кусты полыхнувший взрыв и облако пыли над шоссе. Парадокс – «Газель» не цепляет. Колёса, мост, кузов, те, кто в кузове, остаются неповреждёнными. Но саму тачанку отбрасывает метра на три назад. Тем не менее, она остаётся на дороге и продолжает курсировать и стрелять.

Артиллеристы у украинцев хорошие, и понятно, что сейчас работает следующий корректировщик. Посадку прочёсывают минами метров через 20-25, причём практически каждый выстрел попадает в неширокую полосу деревьев.

И кто-то, похоже, пытается наступать. Внезапно из передних окопов доносится стрельба. Поэт хватает автомат, вскакивает, но в это время приходят практически одновременно две мины.

***

После первого разрыва, прозвучавшего недалеко впереди, закладывает уши, и свист второй мины стал слышен только тогда, когда она уже почти пришла. Поэт резко приседает – за полсекунды до взрыва.

Взрыв впереди, в воздух взлетают ветки, куски коры и облако пыли. Поэт отряхивается, и вдруг чувствует, что что-то тянет его плечо вверх.

Автомат висит у Поэта на плече стволом вниз (от этой привычки Поэт так и не отучится). Когда Поэт резко приседает, ствол автомата втыкается в землю, и сейчас дульный тормоз-компенсатор надёжно забит землёй.

Матерясь, Поэт достаёт свой вещмешок и благодарит Бога за свою днепропетровскую жадность. Вещмешок у него уже укомплектован, как мало у кого.

Из того, что нужно в данный момент, есть всё – масло в маслёнке, разорванная хэбэшная футболка, запасной шомпол и дефицитнейший в начале войны пенал с ещё более дефицитным ёршиком 5,45.

Поэт стаскивает с себя китель, расстилает на земле. В это время все вокруг него начинают лупить вдоль дороги из всего, что есть.

Матерясь, Поэт быстро, как на показательных выступлениях, разбирает автомат, выбивает землю из дульного тормоза-компенсатора и загоняет в ствол шомпол с накрученным ёршиком.

Поэт лихорадочно чистит ствол и тихо подвывает от ярости. Все люди как люди, молотят в белый свет, как в копеечку, а он один сидит и чистит автомат.

Дважды пройдя шомполом ствол, и футболкой, накрученной на палец, прочистив дульный тормоз-компенсатор, Поэт с лязгом собирает автомат, передёргивает затвор – и в эту минуту, как по закону подлости, стрельба вокруг него стихает практически одновременно.

Зарёвцы хрипят, кашляют, меняют магазины в оружии. Тачанка уходит назад, за позиции.

***

О том, что ствол автомата на боевых иногда забивается землёй в самый неподходящий момент, к сожалению, не рассказывали на уроках НВП. А зря – подобные случаи не единичные.

Кто-то, выходя на позиции, обвязывает ствол тряпкой или бинтом. Кто-то надевает на ствол презерватив. Финн, оказывается, вставляет сквозь боковые отверстия дульного тормоза-компенсатора сорванный с дерева лист, и это также в каком-то смысле помогает.

После этого боя Поэт подсматривает у кого-то в «Заре» рецепт и по образцу сшивает из брезента чехольчик, как раз по размеру дульного тормоза-компенсатора. Мода быстро расходится по батальону. Это приспособление почему-то получает украинское название «нацюцюрнык».

Кто-то пытается юморить на эту тему: «Маловатый у меня нацюцюрнык какой-то», на что ему тут же отвечают: «Какой цюцюн, такой и нацюцюрнык». После этого случая название приживается окончательно.

По примеру автоматчиков самодельные «нацюцюрныкы» быстро становятся популярными у пулемётчиков, гранатомётчиков и даже у артиллеристов.

***

Разведка наконец-то получает разрешение отойти с позиций. Взвод откатывается метров на 500 на поляну, где уже находятся остальные зарёвцы.

Позиции перепахивают артиллерией. Поэт кладёт на землю вещмешок и валится на него. Практически мгновенно на Поэта накатывается состояние полудрёмы, в котором он вроде бы и спит, и в то же время слышит разрывы и то, что происходит вокруг него.

***

Долго подремать не удаётся. Обстрел прекращается, и зарёвцев отправляют назад, на позиции.

Потом уже поняли, что обстрел прекратил корректировщик, увидев, что позиции опустели. Артиллеристы уже пристрелялись, и теперь просто ждут сигнала, что люди вернулись.

Поэт бежит в первой группе. Рядом с ним – Лёд, чуть впереди слева, ближе к дороге – Дизель и Финн, впереди справа – Кэп. Справа от Поэта и Лёда – Жгут, справа почти на уровне с ними – Печора и Шатун, остальные бегут чуть дальше.

  • Снова на ночь, – хрипит Лёд. – Нужно жратвы набрать!
  • И воды! – кричит Поэт.
  • И воды! И курева!
  • Блядь!!

Они уже почти добегают до своего окопа. Метров за 10-15 до окопа под деревьями лежат белые брустверные мешки с хлебом и вскрытые упаковки тушёнки, минералки и сока.

Лёд и Поэт приседают возле еды. Лёд откуда-то вытаскивает плащ-палатку и начинает нагребать в неё хлеб, Поэт стаскивает с себя вещмешок и набивает его тушёнкой и соком.

Вдруг, слово почуяв что-то, почти против своей воли Поэт поднимает голову и смотрит на Дизеля и Финна.

***

В стрессовые секунды Поэту нередко кажется, что он находится словно внутри шара – внутри огромной ёлочной игрушки. Или внутри стеклянного настольного шара, в котором расположены деревья, домики и фигурки людей.

Поэт в такие секунды осознаёт, что всё, что у него есть – это только настоящий момент, и тот радиус, на который он реально может переместиться сейчас.

Весь остальной мир, вся остальная Вселенная – это абстракция. Воспоминания, чьи-то рассказы и рисунки на стенах шара. Зато восприятие полностью заполняет весь оставшийся мир.

Сейчас с Поэтом происходит то же самое.

Совершенно исчезает время, остаётся только длящийся настоящий момент. У Поэта резким скачком обостряется восприятие. Мысли мгновенно исчезают и от всех чувств и эмоций остаётся только одно – бесконечное холодное удивлённое острое направленное внимание.

В единый миг Поэт успевает увидеть сидящего Лёда с двумя буханками хлеба в руках. Видит впереди окоп.

Возле окопа – Дизель и Финн. Рядом с ними – ящик с выстрелами для СПГ-9, который так и не убрали и не прикопали гранатомётчики. Периферическим зрением Поэт замечает чуть пригнувшегося Жгута.

Короткий истошный свист – и мина попадает прямо в ящик с выстрелами для СПГ.

***

Ящик был полон, и вместе со взрывом мины в нём детонируют выстрелы и вышибные заряды.

Ослепительный белый огонь поднимается до самого неба.

Вспышка суммарного взрыва настолько яркая, что затмевает даже яркий солнечный свет. У Поэта снова изменяется восприятие времени, и он видит, как белый свет медленно затапливает ветки, листья, Лёда и заливает Поэту глаза. Затем всё стремительно ускоряется, белый свет молниеносно бьёт в мозг и прожигает внутреннее пространство.

Звук взрыва получается настолько громким, что Поэт его даже не слышит. Поэт понимает, что он должен слышать грохот, но не слышно вообще ничего – слух от перегрузок отключается. Чувствуется, как дрогнула земля.

Такое ощущение, что над головой разорвали небо.

Поэт кулём валится на открытую упаковку сока.

***

Наверное, проходит несколько секунд, в течение которых Поэт не видит и не слышит ничего. Только белый звук и звук, который даже не слышен.

Свет и звук заполняют всё, словно вплавляются в окружающее пространство.

Затем свет отступает, и вокруг проступают земля, трава, деревья. Поэт поднимается на локтях и видит лежащего впереди Лёда. Лёд лежит на земле и, подняв голову, открывает рот – так широко, что проступают челюстные суставы. Проходит некоторое время, пока Поэт понимает, что Лёд орёт. Но звуков ещё нет.

Поэт отжимается, садится и трясущимися руками поправляет автомат.

***

Проходит несколько секунд, и разведка начинает приходить в себя.

Сначала Поэт слышит частый повторяющийся хрип, и, пригибаясь, перебегает в ту сторону.

Жгута порвало страшно. Он лежит на земле и хрипит с каждым вдохом и выдохом.

Разведка действует, словно на автомате. Кто-то притаскивает плащ-палатку (кажется, ту, которая была у Лёда). Шатун, Печора и Поэт затаскивают Жгута на плащ-палатку и выносят назад, туда, где расположены основные силы. Жгут хрипит, кровь и мозги текут по плащ-палатке и заливают несущим брюки.

По дороге к ним присоединяются новые люди, Поэт отдаёт кому-то свой угол плащ-палатки и возвращается к Лёду.

Лёд стоит почти там же, где лежал после взрыва, с белым лицом.

  • Дизель и Финн – всё.

Где-то рядом падает мина, затем вторая. На них почти не обращают внимания.

  • Проверь пульс и ты.

Поэт, пригнувшись от очередного свиста и взрыва, делает несколько шагов и выходит к окопу. Прямо к телам Дизеля и Финна.

Дизеля перемололо так, что страшно смотреть. Финну прилетел только один осколок (других не видно) и перебил ему шею.

Поэт приседает и проверяет пульс сначала у Дизеля, затем у Финна. Ничего. Смотрит в полуоткрытые глаза, снова проверяет пульс и кричит Лёду.

  • Ничего!

И тут посадку начинают крыть по-настоящему. Так, что земля уже не вздрагивает, а трясётся.

***

Как они выезжали с позиций, Поэт помнит слабо. Помнит только, как постоянно пригибаясь под обстрелом и падая в каждую ямку, они с Лёдом пробираются до края посадки, и как их подбирают на Адам и Норд на каких-то машинах.

  • Быстрее! Быстрее! – кричит Норд.

Земля трясётся от взрывов.

Зарёвцы грузятся в машины – друг на друга, кучей, и машины срываются с места. С визгом шин, зигзагами, они мчатся к городу и высаживают людей в какой-то балке. Затем Адам и Норд едут за следующей партией.

К Поэту подходит Лютый.

  • Где Макс?! – похоже, Лютый уже обо всём догадывается.
  • Всё. Нет Макса.
  • Блядь! Я же говорил…
  • Кто ещё? – вмешивается кто-то сзади.
  • Финн. Жгута в больницу увезли.
  • А у других?
  • Не знаю.

***

Жгут умирает в больнице. Вечером Поэт узнаёт, что у спецов погиб Мойша – ему прилетает осколок.

Потери «Зари» (о которых известно Поэту): у спецов – Бульбаш, Краснодон (новенький, его имя так и не узнали) и Мойша; у разведки – Дизель, Финн и Жгут.

У разведки очень сильно ранен Коса. Многие контужены, некоторые – сильно.

Потери со стороны украинцев – почти весь первый состав «Айдара» и какое-то количество военнослужащих ВСУ и Нацгвардии, отправленные на помощь «Айдару».

До десяти украинцев попадают в плен.

***

Адам и Норд привозят оставшихся. Из «Зари» приходят «Уралы», зарёвцы грузятся и «Уралы» идут в Луганск.

Поэт сидит в кузове сзади и молча курит одну за одной.

Когда колонна входит в город, Поэт видит, как на улице в частном секторе возле дома сидят несколько мужиков в шлёпанцах и шортах и пьют пиво с водкой.

Через пару домов – похожая компания, там нестройно горланят какую-то песню.

Мужики весело машут руками и показывают зарёвцам большие пальцы.

  • Пацаны, вы – супер! – орут пьяные мужики. – Пацаны, вы – лучшие! Мы с вами, пацаны!!

«Уралы» уходят в сторону «Зари».

***

Одними из крайних, кто держат оборону позиций под Металлистом, оказываются Вася-Психолог и Витя-Бронетанк.

Когда на Металлисте разворачивается мясорубка, из «Зари» на передовую выезжают практически все. Остаются только наряд на КПП и наряд «Крыша» – на крыше казармы в импровизированном ДОТе установлен пулемёт ДШК.

Кроме двух нарядов, на «Заре» не остаётся никого из личного состава.

Психолог выбирается на позиции, когда уже спецов и разведку перепахали артиллерией. На Металлисте уже всё скатывается в сумбур, никто толком не понимает, кто где и что происходит.

Одиноко стоящую БМП пытается привести в чувство Бронетанк. Электропривода в башне не работают, вся башня забита сухпаями и каким-то барахлом. Похоже, сидящего в ней человека научили, как стрелять, но не больше.

Бронетанк выбрасывает из башни хлам и пытается наладить электрику. Вместо одного из предохранителей вставляет кусок проволоки с контрагайки – и электропривода начинают подавать признаки жизни.

Бронетанк вылазит из башни, и в это время по БМП из посадки впереди начинает бить снайпер. Бронетанк скатывается в башню, доворачивает в нужном направлении и от души поливает из пулемёта место, где находится снайпер.

Больше снайпера не слышно.

***

Бронетанк продолжает стрелять по всему украинскому, что видит. Сначала в полутора километрах появляется бронегруппа. От неё вправо с трассы отходит БТР. Очередь – попал.

Второй БТР отходит влево. Снова очередь – снова попал.

Бронегруппа останавливается.

Через несколько минут впереди бронегруппы выходит колонна украинской пехоты. К своему изумлению Бронетанк видит, что впереди украинцы несут белый флаг.

То ли они собираются предложить перемирие, то ли перейти на сторону ополчения – остаётся невыясненным. Украинское командование заранее предусматривает этот вариант. Из-за посадки выходит вертолёт и бьёт по пехоте с белым флагом НУРСами.

Уходит за посадку, снова заходит на колонну – и снова бьёт НУРСами. Оставшиеся пехотинцы бросают белый флаг и начинают отходить к «своим».

«Вертушка» уходит, по колонне добавляют из бронегруппы.

***

Психолог проходит по посадке, встречает Кэпа с тремя бойцами. Они перебрасываются несколькими фразами, которые не особо добавляют ясности. Вроде была команда на отход. Вроде бы все отошли. Психолога зовут с собой.

  • Да не, я ещё чуть здесь побуду.
  • Хорошо.

Кэп с бойцами уходят назад. Психолог переходит на другую сторону дороги, проходит по посадке там и выходит ниже.

Ни души.

И вдруг слышит крик: «Кто-нибудь! Эй! Есть кто-нибудь?»

***

Выйдя на место, откуда был слышен крик, Психолог натыкается на БМП. На башне сидит Бронетанк и кричит «Помогите!»

  • Что случилось?
  • Умеешь управлять?
  • Нет.
  • Всё равно. Будем по ходу учиться. А то я сам тут сижу. Вертолёт заходил, пока я вручную навёлся, он ушёл. Сейчас вроде бы электрика заработала.

Пока Бронетанк крутит что-то в башне, Психолог сидит в десантном отсеке. Люки открыты. Психолог слышит или даже чувствует чьё-то присутствие, поворачивает голову и метрах в 5 видит спокойно стоящего человека с пулемётом.

  • Эй, вы чьи вообще? – орёт Психолог.
  • Иди на хуй, – просто отвечает пулемётчик.
  • Сам иди на хуй! – огрызается Психолог.

Пулемётчик молча отворачивается.

Душевно поговорили.

***

Психолог снова чувствует движение, снова поворачивается – и чуть не даёт очередь. К БМП ползут двое – Чечен и дед в каске. У Чечена на груди нашивка «ГБР», поэтому Психолог в него не стреляет.

  • Дай автомат! – быстро говорит Чечен.
  • Чего?!
  • Я пулемёт на позиции оставил. Дай автомат, нужно уходить, вас обошли!

И тут Психолог понимает, кто это только что был с пулемётом.

Психолог перегибается через открытый десантный люк и всаживает весь рожок в то место в посадке, где только что видел пулемётчика. Больше пулемётчика видно не было.

  • Корректируй! – орёт Психолог деду.
  • Да хрена тут корректировать! – орёт в ответ дед. – Там их полное поле, прямо за посадкой!
  • Витя, шмаляй по посадке! – кричит Психолог Бронетанку.

Бронетанк даёт очередь.

  • Левее! – орёт дед.

Башня доворачивается левее – очередь.

  • Ещё левее!! – снова дед.

Ещё левее – и снова очередь. Оживают электроприводы. Бронетанк окончательно доворачивает башню и начинает поливать посадку. Укропы отходят.

***

В посадке напротив останавливается белый бус, оттуда выскакивает Мангуст и мчится к БМП.

  • ПТУРы, ПТУРы есть?!
  • Есть, – отвечает Психолог.

Трофейные ПТУРы – первый серьёзный противотанковый аргумент ополчения. Трофейные ПЗРК – первые средства ПВО. Этим добром украинские брони забиты до самого верха.

  • Давайте!! – кричит Мангуст.

Один ПТУР Бронетанк уже успел установить на башню. Матерясь, Психолог вытаскивает остальные и отдаёт Мангусту. ПТУРы пристёгнуты в броне закисшими и задеревеневшими ремнями, застёжки – ржавые, поэтому ремни Психологу приходится где резать, где пилить штык-ножом.

ПТУРы отдают мангустовским, которые сразу уносят трофеи за посадку.

***

Внезапно почти за БМП начинает подниматься дым. Кто-то обозначает их местоположение.

  • Садись за управление! – кричит Бронетанк Психологу.

Психолог кидается к люку механика-водителя БМП, по ним снова бьёт снайпер. Бронетанк отвечает снайперу новой очередью, выскакивает из башни, отгребает гильзы с люка водителя и открывает люк. Психолог – не самый тощий в «Заре» человек – одним движением заскакивает на броню, проскальзывает в люк и оказывается на месте механика-водителя.

  • Вася, насосы нужно включить, насосы! – кричит Бронетанк.

В таких ситуациях соображаешь быстро. Бронетанк буквально за минуту объясняет Психологу очередность запуска БМП. На треть интуитивно, на треть – слушая подсказки Бронетанка, на треть – вообще неясно как, Психолог включает нужные тумблеры, включает масляные насосы, массу, стартёр и заводит БМП.

И начинает искать рычагом нужную передачу.

  • Витя, где какая передача? – кричит Психолог.
  • Не помню! Разбирайся сам! Ищи!!

За БМП поднимается столб дыма.

***

Психолог наконец-то находит нужную передачу.

  • Нужно через посадку на ту сторону, мы им ввалим! – орёт Психолог Бронетанку.

Чечен и дед запрыгивают в десантный отсек. БМП срывается с места, идёт задним ходом. Немного отходит – и точно на то место, где стояла БМП, практически одновременно прилетают три мины.

БМП проходит задним ходом до разрыва в посадке. Останавливается, Психолог втыкает первую передачу и через разрыв выходит на поле. Метрах в 20-25 – около 80 укропов. Они видят броню с белой полосой (их отличительный знак) и радостно машут броне.

Бронетанк начинает лупить по толпе из башенного пулемёта. Укропы – кто успевает – бросаются врассыпную.

Психолог доворачивает БМП, чтобы Бронетанку было меньше крутить вручную заедающую башню и было удобнее стрелять. Внезапно Бронетанк видит бывшие позиции «Зари» возле которых брошенный трактор.

Психолог ещё доворачивает БМП в сторону трактора, потому что понимает, что заедают электроприводы и Бронетанку сложно будет наводиться вручную.

Как в замедленной съёмке из-под трактора показываются трое с «Мухой». Гранатомётчик поднимается в рост и наводит «Муху» на БМП. Но выстрелить не успевает – Бронетанк выпускает в них длинную очередь из пулемёта, затем добавляет из пушки.

Гранатомётчиков больше не видно.

***

От бывших окопов «Зари» бегут укропы. Бронетанк стреляет по ним из пулемёта, Психолог уже освоился с управлением и сдаёт вперёд-назад. Раз, второй, а третий не получается – БМП глохнет. И в следующий момент попадания приходятся в правый борт, в башню и в двигатель.

Мимо Бронетанка в башне пыхает пламя. У Психолога что-то взрывается под ногами, его отбрасывает назад. Стукнувшись головой, Психолог ненадолго отрубается. Через несколько секунд включается обратно.

БМП полон дыма. Психолог начинает дёргать люк и не может его открыть. Вдруг вспоминает и практически наощупь включает тумблер «Воздух». Вентилятор начинает выть и вытягивает дым из БМП.

  • Заводи! Уёбуй! – орёт из башни Бронетанк.

Психолог снова заводит БМП. Включает заднюю передачу и выводит БМП в поле.

  • Куда ты едешь в поле?! – кричит Бронетанк.

Шлемофонов в БМП нет, приходится кричать голосом, пытаясь заглушить двигатель. Неясно, слышит Психолог Бронетанка или понимает интуитивно, но, увидев разрыв в посадке, он останавливает БМП, втыкает переднюю передачу.

БМП проходит через посадку, поворачивает и движется в сторону Луганска. Проходит метров двести, и дизель начинает глохнуть. Психолог осторожно принимает вправо, и заводит БМП в посадку. Там БМП, упёршись в дерево, окончательно глохнет.

«Пиздарики», – мелькает мысль у Бронетанка.

  • Какого тебя в посадку занесло! – орёт сверху Бронетанк.
  • Солярой воняет! – орёт снизу Психолог. – Тут соляры полно!!
  • Витя, уёбываем!! – кричит Психолог.

Действительно, под ногами у Психолога уже плещется солярка.

  • Ходу!!

Психолог хватает разгрузку и даже не запомнив как, выскакивает из БМП. Бронетанк уже снаружи. Дед и Чечен выбираются вслед на ними и сразу же набирают скорость, далеко обгоняя Бронетанка и Психолога.

Психолог и Бронетанк сначала бегут, затем идут, затем бредут по дороге в сторону Луганска. Тут начинается плотный артобстрел, их кроют всем, что есть.

  • Витя, стой, помоги разгрузку надеть! – хрипит Психолог вслед Бронетанку. – Витя, стой!!

Бронетанк помогает Психологу надеть разгрузку. Откуда-то снова берутся силы, и экипаж первой БМП-2 «Зари» бежит в сторону Луганска. По дороге их подбирает какой-то УАЗ, который довозит их до точки сбора: Пост ГАИ на Металлисте. Оттуда их уже забирают Адам с Лютым и отвозят на «Зарю».

***

На следующий день выясняется, что БМП подбили из «ЗУшки» свои. Человек из «Зари», который в прицел в увидел на поле броню с украинскими опознавательными знаками и влупил по ней все оставшиеся снаряды.

***

Разведка возвращается в «Зарю».

Состояние у Поэта подавленное, но пока ничего особо не чувствуется. Словно предохранители в психике снизили силу восприятия происходящего.

Кто-то курит на лавочке. Кто-то идёт есть. У одного чуть было не начинается срыв. Лариса делает ему укол, затем второй. Не помогает. Затем его отправляют в баню. Там он понемногу успокаивается и его отводят спать.

Поэт возвращается в кубрик и механически начинает чистить автомат. Это немного успокаивает, и Поэт собирает автомат, ложится на койку и закрывает глаза банданой, пытаясь уснуть.

В следующую секунду Поэт подскакивает на койке.

Стоит ему закрыть глаза – он тут же, ещё даже не успев заснуть, словно проваливается в странный «прозрачный» сон. Который объёмнее и более яркий, чем реальность.

В этом сне повторяется один и тот же момент, пережитый утром 17 июня. Тот, когда на них с Финном, идущим по шоссе, выскакивают две брони и начинают бить из крупнокалиберных пулемётов.

***

Раз за разом этот сон-явь повторяется с кинематографической точностью. Поэт закрывает глаза – и тут же видит перед собой шоссе, посадку, спину Финна, и плавно, как в замедленной съёмке, выскакивающие брони.

Раздаётся грохот пулемётов – медленнее и объёмнее, чем в жизни – Финн и Поэт также медленно скатываются в посадку.

Если Поэт к этому моменту не успевает открыть глаза – сцена начинается с начала.

Так длится пять или шесть последующих дней. Они оказываются временами очень насыщенными, но даже яркие события не вытесняют из сознания это бесконечное кино.

***

Лариса каждый вечер ставит Поэту какие-то уколы. День на третий начинает действовать, и Поэт умудряется поспать пару часов без сна. Затем всё начинается сначала.

Отпускает Поэта только тогда, когда он приходит к Косте-Доку. Костя после укола правит Поэту позвоночник, Поэта неожиданно накрывает волна расслабления и он выключается прямо на кушетке в медчасти.

Где и спит несколько часов – пока не объявляют очередную тревогу.

Навязчивый сон уходит, оставляет в памяти полустёртое, но устойчивое воспоминание. И если повторяется, то очень редко.

***

Тяжелее всего Поэту смириться с гибелью Финна. Вообще смерть тех, с кем вчера пил чай и курил на улице – это сильное потрясение. Но Финн был для Поэта другом.

Настоящих друзей можно найти или в юности, или на войне – в периоды, когда человек может быть собой и особо не думать о последствиях.

У Поэта в жизни было очень мало друзей. Настоящих друзей, как оказалось – буквально пара человек. Но они остаются в Днепропетровске и не факт, что разделяют взгляды Поэта.

Финн был Поэту другом, каких находят и теряют только на войне.

Пустая застеленная койка рядом давит на психику чуть ли не сильнее, чем сон-явь про стреляющие из пулемётов брони.

***

Девять дней после смерти Финна (Поэт обращает внимание) происходят вещи, которые Поэту тяжело себе объяснить.

Поэту кажется, что он чувствует присутствие Финна. Финн словно улыбается и говорит ему: «Серёга, не бойся», «Серёга, всё хорошо». Поэт не слышит голос в прямом смысле этого слова – но он словно чувствует присутствие.

Поэт списывает происходящее (или кажущееся) на стресс и последствия контузии. Совпадение или нет – через девять дней отпускает

Но происходят и более странные вещи.

***

Какие были ценности у Финна и Поэта? Патроны, которые удавалось накопытить с большим трудом. Деньги, с которыми тогда было туго. И дешёвые леденцы, которые Финн с Поэтом покупали, когда оставались какие-то деньги.

Несколько последующих дней, возвращаясь в кубрик, Поэт находит на своей койке (когда под покрывалом, когда на покрывале) то леденец, то купюру небольшого достоинства, то патрон.

Это происходит не во сне, это происходит в реальности. Эти купюры, леденцы и патроны Поэт складывает отдельно в тумбочку, утром заглядывает – всё на месте.

Для себя Поэт решает, что кто-то из взвода поддерживает его таким образом.

***

Наваливаются новые дела и новые задачи. Украинцы при первой дурной атаке на Луганск несут эпические потери, но мясорубка только начинается. Бои, обстрелы, блокада – это всё ещё впереди.

Сменяющиеся, как в калейдоскопе дни, вытесняют старые впечатления, заменяют новыми, которые затем заменяются следующими.

Жизнь ускоряется так сильно, что Поэту кажется, что за недели пролетают года.

Но Поэт ещё долго не спит по ночам, вспоминая Финна.

P. S. Металлист

(! Новое) Документальный фильм-реконструкция «Бой под Металлистом 17.06.2014 (как это было)

Противотанковая артиллерия «Зари» (три вида):

СПГ-9
РПГ-7
«Мухи» (не совсем верно, но тогда «Мухами» называли это всё)
Слева направо: Печора, Дизель, Лёд
В первом ряду, слева направо. Страйк, Добрыня, Гном
«Лайк от Влада». Гном на фоне подбитого БТР. Тот самый снимок
Коса
Страйк

Трофей. «Триумфатор» в башне — кажется, Бабай.

Кепка «УКРРАБТОРГ»
Шевроны «Рабовладелец» и «Укроп»

Мертвые «рабовладельцы» (не с Металлиста)
ВНИМАНИЕ! Шокирующие кадры! [18+]

Без комментариев
«Оккупант». Донбасский ребёнок после обстрела. (Смотрите те, кто упрекает нас в том, что мы воевали против «законной власти»)
«Принуждение к миру» украинской БМП, застрявшей в посадке (с 0-41)
Адам (слева) и Добрыня
Лютый
Мангуст
Окоп
Слева от БМП — машина, на которой приехали «Джулико Бандито» и «Воро Гангстерито»
Парадоксы войны. Приехавшие «айдаровцы» действительно были похожи на героев мультфильма.
Тот самый момент, когда Поэт проходит мимо (Н. Савченко):
Надежда Савченко. Депутат Верховной Рады, Герой Украины
Год спустя. Мемориальный знак на месте гибели И. Корнелюка и А. Волошина
Очень доходчивый репортаж:

Наш окоп 2 года спустя (прямо возле асфальта)
Окоп. Подробности
В первом ряду слева – Мангуст
«Экипаж машины боевой». Вася-Психолог (справа) и Витя-Бронетанк
P. S. Погибшие в бою под Металлистом (о ком знаю)
Спецвзвод:
Мойша
Бульбаш
Краснодон
Разведка:
Дизель
Финн
Костеньков Александр «ЖГУТ»
УкроСМИ о том, как украинцы «разбили» «Зарю» под Металлистом:

29.09.2017 пос. Металлист

Глава 11. Металлист: 5 комментариев

  1. Так и надо хохлов резать, надеюсь они будут гореть живьём в своих танках и БТРах, и гореть будут долго, чтоб смерть была более мучительной

  2. «Плюс» – у СПГ очень длинный выхлоп, на сухой донбасской почве пылевая полоса после выстрела понимается метров на пятьдесят. СПГ демаскируется первым же выстрелом, редко кто берёт с собой больше трёх снаряжённых выстрелов и редко кто успевать выстрелить больше двух. В слове понимается буквы «д» не хватает.

  3. «Отец, мы не надолго. Мы постараемся выбраться как можно быстрее, – запыхавшийся Лютый старается говорить как можно более вежливо»
    НЕНАĘОЛГО, нареч. На короткое время. Уехать н.

    1. Илья, надеюсь ты понимаешь, что это всего лишь опечатки. Текст сырой, потому что забот у Поэта невпроворот. Я не иронизирую.

Добавить комментарий для Андрей Зуев Отменить ответ