Поэт и Финн сидят на лавочке под навесом. Вечер, тихо. Солнце уже не жаркое – в самый раз. Поэт полчаса назад сходил в душ, и теперь ему совсем хорошо.
С душевыми в «Заре» поначалу было грустно. Народ умудряется по утрам кое-как искупаться в общем умывальнике – что-то вроде длинного помещения с кранами, такие были в пионерлагерях. Но там нормально помыться не удаётся.
Мыться целиком из полуторалитровой бутылки Поэт научится позже, когда взвод будет жить на позициях под Новоанновкой. Сейчас Поэту приходится выкручиваться, и благодаря этому он ближе знакомится с Кэповскими «спецами».
Спецы держатся отдельно от всех (даже более закрыто, чем разведка). Они натаскали подручных стройматериалов, где-то нарыли двухсотлитровую бочку, приделали шланг, кран, завесили чёрным целлофаном – и получилась душевая кабина.
Утром отлично мыться холодной водой – бодрит. Днём вода при здешней жаре нагревается за час-два, и вечером залезть под тёплый душ – ни с чем не сравнимое удовольствие.
Зарёвцы видят это дело, и в спецовский душ дружно валят все, кому не лень. Альтруизма спецов хватает на два дня – купаться нравится всем, но ходить за водой – мало кому.
Поэтому спецы, возвращаясь под вечер, могут к своему удивлению обнаружить, что полная бочка, которою они специально набрали с утра, чтобы прогрелась к вечеру, уже пустая.
Зато вокруг душевой кабины налиты лужи воды и кто-то стырил оставленное в кабине мыло.
Через два дня спецы говорят «хватит», и больше никого не пускают в душ.
Почти никого – Поэт сразу понимает происходящее, и перед тем, как мыться, таскает в бочку вёдра с водой. Старется делать это демонстративно – чтобы видел кто-нибудь из спецов.
Но мыться старается, когда спецов рядом нет.
***
Вечером Поэт, грязный и пыльный, идёт в душ. Заходит за штаб, поворачивает к кабине – и видит человек десять спецов во главе с Кэпом.
Кэп хмуро смотрит на полотенце, висящее на плече у Поэта.
- Не возражаете, если я помоюсь? – сразу переходит к делу Поэт. – Я сегодня утром нанёс четыре ведра, а потратил максимум полведра. Ребята видели.
Кэп поворачивается к своим, и один из бойцов кивает. Они с Поэтом утром тут разговорились, покурили, и под это дело Поэт принёс ещё два ведра – дополнительно к тем, которые принёс до того.
Первые два ведра спец не видел.
Сейчас эта вежливость сыграла хорошую службу. Кэп молча пожимает плечами, спецы ржут.
- Ты еврей? – спрашивает Кэп.
- Не еврей, но хуже – я из Днепропетровска, – отвечает Поэт.
Кэп хмуро смотрит на Поэта.
- У вас там все «неевреи» такие? – спрашивает кто-то.
- Нет, только я и Рабинович, остальные ещё хуже, – стандартно отвечает Поэт.
Спецы снова ржут.
- Ну, тогда иди мойся, – резюмирует Кэп.
Поэт быстро заходит в душ, быстро купается, тщательно экономя воду, и выходит из душа под прохладный вечерний ветерок. Кайф!
Поэта в кубрике ждёт Финн, и недоигранная партия в шахматы – тот редкий случай, когда у Поэта есть шанс свести партию хотя бы в ничью.
Но Поэт не спешит, курит со спецами, рассказывает, где видел ещё одну пластиковую бочку и одалживает кому-то шампунь. Договариваются, что шампунь оставят в кабинке.
- Там, за полочкой оставь, – говорит Поэт. – Чтобы не стырили.
- Да заебали они тырить! – отзывается Кэп.
- Да, – кивает Поэт. – У меня тут вчера бритву насадили – оставил, блин, до вечера.
Поговорив ещё немного, Поэт прощается со всеми за руку и идёт в кубрик.
***
До войны Поэт в армии не служил, но успел побывать в кое-каких ситуациях, поэтому хорошо понимает, как важно сразу обустроить на новом месте все бытовые моменты.
Поэт по-прежнему дружит с первым взводным (теперь уже – ротным) старшиной Петровичем (которого Поэт типа в шутку называет «Отец родной»).
Поэт уже травит анекдоты барышням из столовой, и вечером заходит к ним за хлебом и, если есть, за остатками печенья к чаю.
Поэт регулярно заходит в гости покурить и потрепаться к оружейникам в ещё почти пустую оружейку. Первые плоды уже есть – у проходившего мимо оружейки бойца Поэт случайно выменивает три пачки сигарет на гранату.
В тот же день во второй роте выменивает гранату на два магазина на 30 патронов.
Затем, в результате дикой прихоти пулемётчика из первой роты, один магазин на 30 патронов Поэт выменивает на магазин на 45 патронов.
Такие магазины пока что редкость, поэтому они – объект лютой зависти и выгодного обмена.
Поэт уже здоровается и треплется в курилке с батальонным старшиной Пиночетом. Пиночет – невысокий щупловатый мужчина, хорошо в возрасте, в очках с толстыми линзами.
По типажу Пиночет – бывший завхоз или начальник смены охраны на гражданском предприятии. Но при этом Пиночет – персонаж редкой отмороженности, его опасаются даже свои.
***
Задержка на потрепаться со спецами получается небольшая, но очень правильная. Благодаря этому Поэт практически на официальных правах «вписывается» в душ спецов.
Теперь, если ещё хотя бы пару раз увидят, как он таскает воду, к нему вообще не будет никаких вопросов.
***
Когда Поэт подходит казарме, он видит, что Финн сидит на лавочке. Финн зачем-то вынес на улицу автомат и теперь сидит и методично клацает туда-сюда предохранителем.
- Финн, что, шухер?
- Не, я почистить решил на воздухе, погода классная. Ты же лазишь где-то.
- Мылся.
Поэт замечает на лавочке возле Финна перемазанные нагаром и маслом обрывки ветоши.
- Курим? – традиционно спрашивает Поэт некурящего Финна.
Финн – глубоко верующий, не курит и не пьёт.
- Кури, – пожимает плечами Финн. – Партия-то ждёт.
Финн кивком головы показывает на казарму.
- И дастархан ждёт, – кивает Поэт.
Днём Поэт попросил Андрея, чтобы его на час отпустили в город. Поэт немного разжился деньгами, и на радостях сгонял в гастроном и купил на взводный общак немного чая, сигарет, колбасы и конфет.
И отдельно пакет карамелек – для них с Финном.
- Мат тебе в три хода, – говорит Финн.
- В три залупы! – заводится Поэт. – Это я тебе мат поставлю.
- В три хода, – говорит Финн и почему-то задумчиво повторяет. – В три…
Ба-ба-бах!
Финн какого-то хрена нажимает на спуск. Оказывается, патрон был в стволе, и магазин был примкнут.
В бетонном заборе между военкоматом и областным онкологическим диспансером появляются три аккуратных пулевых отверстия. По асфальту, весело звеня, скачут три гильзы.
Поэт – чистый, благоухающий мылом и шампунем, ещё даже не одевший футбоку – замечает, что он уже лежит возле лавочки, вжимаясь в пыльный асфальт, и разглядывает лежащий перед носом обрывок замасленной ветоши.
***
Поэт и Финн сидят на лавочке и ожидают большого шухера. Шухер не заставляет себя ждать – из штаба выскакивает Особист с перекошенным лицом.
-
- Кто стрелял, блядь?!!
- Я… – тихо отвечает Финн.
- Какого? В кого? Куда попал??
- Случайно. В забор попал.
- Пошли!
Особист делает решительный жест рукой. Финн молча встаёт, отдаёт автомат Поэту и идёт за особистом.
«Блин, кранты Финну», – крутится в голове у Поэта.
Поэт отстёгивает магазин от автомата, выбрасывает патрон из ствола и от греха подальше ставит автомат на предохранитель. Затем собирает с асфальта гильзы и устраивается на лавочке. Отряхивает с себя футболкой пыль и достаёт сигареты.
Поэт сидит на лавочке, курит и ждёт Финна. Порывается подняться и идти в штаб, доказывать что Финн не виноват – и понимает, что этого сейчас лучше не делать. Тем более с тем автоматом, из которого стреляли.
Финна приходится ждать минут двадцать. Наконец-то открывается дверь штаба, выходит Финн. У него на лице блуждает странная улыбка, он идёт, щурится на небо и словно не замечает косые взгляды проходящих по плацу.
Каким-то образом о случившемся уже знает весь батальон.
Дизель выглядывает из казармы, тяжело смотрит на Поэта и заходит обратно, не говоря ни слова.
Финн подходит к Поэту.
- Ну что? – после паузы спрашивает Поэт.
- Ничего, – отвечает Финн.
- Вообще? – не верит Поэт.
- Вообще, – просто отвечает Финн. – Я думал всё, выгонят из батальона.
- Да что сказали-то?
- Чтобы с оружием обращался аккуратнее.
- Логично, – ничего более умного в ответ Поэт не находит.
- Я же предупреждал, – звучит за спиной у Финна голос Андрея.
Андрей умудряется подойти так, что Поэт его не видит за Финном, а Финн стоит к Андрею спиной и тоже его не видит.
- Мы всё поняли! – энергично кивает Поэт.
Финн растерянно улыбается, услышав голос Андрея, и хватается за голову.
- Поняли… – Андрей поворачивается и уходит в казарму.
***
Андрей сразу же заводит во взводе порядок в обращении с оружием. Приезжая с выезда, разведка выстраивается во дворе спиной к казарме, лицом к забору, и разряжает оружие, направляя стволы вверх.
Поэт позже понимает, что если бы не эта процедура, вбитая в них практически в гены, могли бы быть пара несчастных случаев.
Финн оказывается одним из первых, но не последним. Химик, интеллигентный юноша из еврейской – как уверен Поэт – семьи становится вторым.
***
Разведка после выезда выпрыгивает из «Урала», выстраивается лицом к забору.
- Разряжай! – командует Андрей.
Последовательность действий по этой команде несложная. Нужно отсоединить магазин, передёрнуть затвор, чтобы выбросить патрон из ствола, поднять ствол вверх и нажать на спуск.
После чего затвор оттягивается, и Андрей или Дизель проходят вдоль строя и осматривают оружие.
В этот раз Химик делает всё верно, но немного путает последовательность. Он передёргивает затвор – чтобы гарантировано загнать патрон в ствол – затем отсоединяет магазин, поднимает ствол вверх и небрежно нажимает на спуск.
Бах!
Разведчики кто приседает, кто залегает, что подпрыгивает на месте. Тимур возле ворот чуть не захлёбывается лимонадом. Поэт умудряется прикусить язык.
Химик в ужасе приседает и резко отбрасывает автомат. Химик потрясён так, как будто он находится не на плацу, а в консерватории, и у него в руках стреляет не автомат, а скрипка.
- Блядь! – орёт Дизель.
У разведки со спецами постоянное негласное соревнование – кто круче, у кого больше порядка, у кого лучше подготовка и вообще. И тут – такой косяк на ровном месте.
Тем более – Кэп с несколькими спецами стоит возле столовой и улыбается от уха до уха, глядя на Дизеля.
- Макс, я случайно, – быстро говорит Химик, не вставая.
- Подбери автомат и иди в кубрик, – с каменным лицом говорит Андрей.
- Случа-а-айно! – От избытка чувств Дизель разворачивается и широкими шагами идёт к воротам.
Бледный Лёд достаёт сигареты и с третьего раза закуривает. Жгут – и так обычно угрюмый – смотрит на Химика, как палестинец. Химик шустро поднимает автомат и, держа его в немного вытянутых руках, быстро сваливает в казарму.
- Андрей, проверь у остальных оружие! – ехидно кричит Кэп.
Спецы счастливо, но на всякий случай негромко смеются.
- Я знаю, что мне делать, – ровно отвечает Андрей, не поворачиваясь.
- Оружие к осмотру!
***
Финн после стрельбы в забор немного растерян, поэтому Поэт умудряется в этот вечер выдурить ничью. Хотя доигрывать пришлось уже при свете ночника.
Перенервничавший и не выигравший в шахматы Финн засыпает сразу, у Поэта в голове крутится стихотворение, которое он ещё в детстве прочитал в газете «Днепр Вечерний».
Автора Поэт не помнит, а стихотворение врезалось в память, наверное, навсегда.
Мы лежали в полосе ничейной,
Кончились патроны и вода,
День рожденья друга – бой вечерний
Я не позабуду никогда.
В землю пули падали со стоном,
Над свинцовой степью дым парил…
Подарил я другу три патрона,
Три патрона другу подарил.
- Финн, спишь? – шёпотом спрашивает Поэт. – Я одну вещь интересную вспомнил.
Финн не отвечает.
«Подарил я другу три патрона», – крутится в голове у Поэта, пока он проваливается в сон.
P. S. Три патрона


Старется делать это демонстративно – чтобы видел кто-нибудь из спецов. Букву «а» пропустили.